Борис Руденко - Каждый выбирает свой путь

Острое ощущение одиночества пронизало Кори. Вик-тор пропал, исчез без следа, унесенный бурей или схваченный чужими, и ничто теперь не спасет Кори от беды.

— Вик-тор! — закричал он изо всех сил и тут же смолк, покрывшись потом от мысли, кто его сейчас может услышать.

— Ты чего кричишь? — раздался спокойный голос Сальникова. — Не бойся, кроме нас тут никого нет.

— Да, — неуверенно ответил Кори, смиряя частые удары сердца. — Я думал… мне показалось…

— Ты знаешь, Кори, а ведь мне неожиданно повезло, — сказал Сальников. — Догадываешься, где мы сейчас находимся?

Кори пожал плечами.

— Так я тебе скажу. Мы в крепости.

— Где? — не понял Кори.

— В крепости. В той самой крепости, о которых рассказывают ваши легенды, которую видел много лет назад Горон. Впрочем, он не эту видел, другую.

— А-а, — произнес Кори довольно равнодушно.

Сальников усмехнулся, поглядел на него искоса, но говорить ничего не стал.

— Вот что, — предложил он спустя некоторое время, — буря еще долго не кончится. Давай-ка займемся полезным делом. Поедим как следует и будем отдыхать, сил набираться. У тебя в мешке чего-нибудь осталось?..

Буря действительно бушевала всю ночь, но когда наступил день, солнце вновь светило с чистого голубого неба. Однако самым главным было то, что на всем открывшемся пространстве Сальников не заметил никаких следов вчерашних преследователей, либо бежавших от бури, либо уничтоженных ею.

Отправляясь из поселка, Сальников перевел компактблок личной связи в автоматический режим. Однако катушка записи осталась совершенно чистой. Берсенев и Галицкий на связь не выходили.

За время их отсутствия в поселке что-то изменилось. Люди словно ждали больших перемен, но ожидание не содержало в себе тревоги. То было ожидание неведомого, случайного и необязательного.

Сальников шел по улице. Воротца одного из домов отворились, и на мостовую выкатилась тележка. Сальников посторонился. Обитые железом колеса грохотали по камням, владелец тележки толкал ее одной рукой, а другой придерживал огромный куль, свесившийся на сторону.

— Помог бы, Сказочник, — подмигнул он.

Сальников подошел, уперся рукой, шагая рядом.

— Далеко ли? — поинтересовался он.

— В Храм везем, — отвечал хозяин тележки с затаенной гордостью. — Дочку в ученицы берут. Прежде никогда баб не брали. Вот ей запас на первый год и везем, Учителя велели.

Он поправил немного куль и продолжал, понизив голос.

— А вчера еще многих взяли — и дочку мою, и у Фирена тоже, многих… Запаса Учителя просили давать не жалеючи.

Кирос и Горон встречали Сальникова у калитки. Лица у них были встревоженные и какие-то потерянные.

— Здравствуй, Вик-тор, — сказал Кирос, — новости у нас неслыханные. То все разговоры да разговоры, а тут уже не до разговоров — своими ушами! И верить не хочется, и не верить нельзя. Ты сам вчера оттуда, скажи: правда ли?

— Подожди ты, — прервал его Горон. — Сначала хоть объясни, в чем дело.

— А я что делаю? — оскорбился Кирос. — Я и говорю: пришел в поселок чужак. Ночью пришел, как раз к моему дому. Говорит: с гор. А кто его знает, откуда он.

— Раз говорит, значит, так и есть, — снова встрял Горон. — Ты не тяни, рассказывай.

— Я-то его утром на крыльце нашел. Сам удивляюсь, как он добрел. Весь в крови, чуть живой и бормочет все — слушать страшно. Я, конечно, не знаю, откуда он взялся…

— Зато я знаю, — перебил Горон. — Селение у двухглавой горы. Бывал я в тех местах не однажды. Давно было…

— Это уж в другой раз поведаешь, — сварливо огрызнулся Кирос. — Тебе бы только перебить да с толку сбить… Ты послушай дальше, Сказочник. Говорит он про темную тучу, что пожжет всех нас и вытопчет. Мои молодые-то только смеются, какая туча, говорят, никто ничего не знает. А если бы и туча. Учителя беду отведут. Может, и отведут, думаю, а может… Что же там, в горах? А, Сказочник?

— Где он? — спросил Сальников.

— Кто? Этот-то? В доме лежит. Утих сейчас, видно, умаялся.

— Хочу на него посмотреть.

— Пойдем, — повел его Кирос, — только плохо он разговаривает. Сил совсем мало. Едва можно разобрать, о чем.

Пришелец лежал, раскинувшись на кровати возле открытого окна. Голова его и рука были перевязаны чистым белым полотном, через которое проступали темные пятна крови.

— Чего же за врачевателями не послали? — удивился Сальников.

— Да я хотел, — пожаловался Кирос, — а Горон говорит: подожди, успеешь, пусть сначала Сказочник придет.

— Он сейчас вне опасности, — хмуро пробурчал Горон, — раны его я осмотрел, понимаю кое-что, бывало всякое. А если придет врачеватель, то сразу велит нести в Храм. Сейчас всех, кто приходит, сначала в Храм зовут, а потом потихоньку из долины провожают — и не расспросить. Да ведь ты, Вик-тор, не хуже врачевателей сам лечить умеешь.

— Откуда ты знаешь? — удивился Сальников.

Горон заговорщицки подмигнул.

— А кто Гико из речного поселка живот поправил? Я-то знаю. В долине ничего не укроется.

— Смотрите, просыпается, — торопливо проговорил Кирос.

Глаза лежащего раскрылись. Он повел перед собой невидящим взглядом и вновь сомкнул веки. Сальников нагнулся к нему, вслушиваясь в едва различимый шепот.

— Они идут… смерть… — шептал раненый, — …нет числа… все погибнут, все… не спастись…

— Что ты на это скажешь, Вик-тор?

Помолчав с минуту, Сальников заговорил.

— Там, в горах, мы с Кори видели чужих. Это они сожгли поселок за Белым Исполином.

— Кто они? Откуда пришли в наши края?

— Не знаю. Может быть, из пустыни, что лежит за горами, а может, их дом гораздо дальше… Они не похожи на людей, Горон. Это чужие, совсем чужие.

— Ты мне сказал вчера, что нашел крепость, — задумчиво проговорил Горон. — Я тоже видел крепость и знаю…

Окончить фразу он не успел. Дверь распахнулась, в комнату вошел Кори, а с ним еще два послушника.

— Почему ты не сообщил в Храм, что нашел раненого? — сказал Кори, обращаясь к Киросу и будто не замечая Сальникова и Горона. — Разве ты сумеешь помочь ему, как врачеватель? Если этот человек умрет, вина падет на тебя.

В первую секунду Кирос смутился, но смущение тут же сменилось гневом.

— Не рано ли ты взялся учить стариков? — сердито крикнул он. — Уж не тебе ли я должен давать отчет в своих поступках? Я не звал тебя сюда, мальчишка!

Кори покраснел, глаза его засверкали обидой. Он шагнул вперед, и Сальников сделал невольное движение, чтобы его удержать.

— Хозяин дома прав, — прозвучал с порога глуховатый голос. Все обернулись. В дверях стоял старик с худым, покрытым густой сетью морщин, лицом. Сальников узнал его. Этот Учитель беседовал с ним накануне путешествия в горы.

— Учение взывает к долгу гостеприимства, однако и гость обязан уважать хозяина. Но молодой послушник тоже прав. Пусть пахарь займется пашней, оставив заботы о больных врачевателям. Ты поступил неразумно, Кирос, не призвав их к раненому.