Альфред Элтон Ван Вогт - Цель — Вселенная! (сборник)

Окажите мне, пожалуйста, эту услугу. Если хотите, я могу прислать Вам свою фотографию, но предупреждаю сразу: моя наружность, скорее всего, неприятно поразит Вас.

Аурига-2

Дорогой друг!

Отвечаю на Ваш вопрос. Вставлять пластинку в фотоаппарат или, как Вы выразились, в «черный ящик» не надо. Она сработает, когда Вы подумаете: «Готов!» Уверяю вас, света ей будет вполне достаточно.

Аурига-2

Дорогой друг!

Вы пишете, что, ожидая ответа, показали фотографическую пластинку одному из врачей в клинике — при всем желании я не в силах догадаться, что это такое, — и что он посоветовал Вам обратиться к властям. Я не понимаю, при чем тут власти? Мне казалось, мы ведем с Вами личную переписку.

С нетерпением жду Вашей фотографии.

Аурига-2

Дорогой друг!

Уверяю Вас, Ваш поступок нисколько не разгневал меня, а всего только озадачил. Жаль, что пластинку Вам не вернули. Мне хорошо известно, чего можно ожидать от правительства, поэтому высылаю Вам новую пластинку.

Я не в состоянии уяснить себе, почему Вас предостерегают от продолжения переписки. Или они думают, что я съем Вас на расстоянии? Прошу прощения, но в еде я предпочитаю обходиться без водорода.

Как бы то ни было, я прошу Вас прислать мне Вашу карточку на память о нашей дружбе. Получив ее, я вышлю Вам свою. Вы вольны сохранить ее, выбросить или передать властям — я утешусь сознанием того, что обмен был честный.

С наилучшими пожеланиями.

Аурига-2

Дорогой друг!

Ваше последнее письмо шло так долго, что я уже начал беспокоиться, придет ли оно вообще. Меня огорчило отсутствие в нем фотографии, смутило упоминание о каком-то рецидиве и порадовало обещание выслать снимок, как только Вы оправитесь — что бы это ни значило. Очень рад, что Вы написали мне. Просьба руководства клуба не рассказывать в письмах о своих горестях вызывает у меня уважение. Как часто мы злоупотребляем вниманием друзей! А ведь у них забот ничуть не меньше, чем у нас. Взять хотя бы меня: я нахожусь в тюрьме, и мне предстоит провести в ней еще тридцать лет. Сама мысль об этом невыносимо тяжела для моего свободного духа, пускай даже после отбытия срока меня ждет долгая и плодотворная жизнь.

Несмотря на Ваше дружеское письмо, я обижусь, если Вы не переправите мне фотографию.

С надеждой.

Аурига-2

Дорогой друг!

Фотография прибыла. По строкам предыдущих писем я составил себе представление о Вашей наружности, но снимок опрокинул мои домыслы и лишний раз доказал, что слова не способны описать что-либо в точности.

Как и обещал, прилагаю свою фотографию. Ну, и что Вы теперь обо мне думаете? Вряд ли Вы рассчитывали увидеть этакую металлическую образину. Расы, с которыми мы поддерживаем связь, сторонятся нас, потому что мы — существа с повышенной радиоактивностью, единственные в известной нам Вселенной, так сказать, радиоактивная форма жизни. Смею Вас заверить, чувствовать себя изгоями — удовольствие ниже среднего.

Я как-то обмолвился, что надеюсь вырваться не только из тюрьмы, но и из тела, которое в ней заключено. Думается, Вам интересно будет узнать, как далеко продвинулись мои изыскания. Решение проблемы состоит в обмене разумов, причем под обменом я подразумеваю нечто отличное от общепринятого толкования. Для осуществления процедуры необходимы, если можно так выразиться, «слепки» с обоих участников — с их мыслей, ощущений и тел. Здесь нет ничего сложного, нужно лишь обменяться детальными фотоснимками. Детальный снимок — такой, на котором отражены малейшие нюансы. Дальше следует убедиться в том, что обмен фотографиями произошел, что карточка другого у каждого из участников под рукой. (Слишком поздно предпринимать что-либо, приятель. Субпространственная энергия перетекает с одной пластинки на другую. Так что советую спокойно дочитать письмо.) Упомянутый обмен разумов есть на деле подавление личности-«подлинника»: она загоняется в подсознание, а ее место занимает «копия» с пластинки.

Вы сохраните все воспоминания о своей жизни на Земле, а я — о пребывании на Ауриге. Кроме того, к Вам перейдут обрывки моих воспоминаний, а ко мне — Ваших. Подавленное «я» постоянно будет стремиться обрести себя, но ему недостанет на это сил.

Устав от Земли, я обменяюсь телами с кем-нибудь еще. Через тридцать лет я вернусь на Ауригу за своим собственным телом, а Вам придется вселиться в то, которое я в тот момент буду занимать.

Не правда ли, как удачно все сложилось? Вы переживете своих современников и приобретете бесценный опыт. Что касается меня, то я, признаться, питал надежду на более выгодный обмен… Но хватит объяснений. Когда Вы дойдете до этого места. Ваши глаза станут моими. На случай, если Вы меня слышите, — будьте здоровы, приятель. Ваши письма были для меня едва ли не единственной отрадой. Обещаю изредка писать Вам, чтобы Вы знали, где мне доведется побывать.

Аурига-2

Дорогой друг!

Благодарю Вас за Вашу поспешность. Я долго колебался, прежде чем принял решение. Приглашенные правительством ученые быстро установили, для чего предназначена Ваша «фотопластинка», так что исход Вашей затеи зависел целиком и полностью от меня. В конце концов я сказал себе, что, если Вы так торопитесь, не стоит Вас удерживать.

Теперь я знаю, что Вы не заслуживали жалости. Ваш план завоевать Землю был смехотворным, но то, что он у Вас возник, убивает во мне всякое сочувствие к Вам.

Вы, должно быть, поняли уже, что человек, который был парализован с детства и перенес несколько сердечных приступов, долго не протянет. Рад сообщить Вам, что Ваш некогда одинокий друг по переписке наслаждается жизнью. С удовольствием подписываюсь именем, к которому со временем надеюсь привыкнуть.

Всего доброго.

— Вам поступил вызов, — сообщил коммутатор.

Крейг щелкнул клавишей.

— Да? — сказал он еще до того, как появилось изображение.

— Это я, Джордж, — на экране возникло взволнованное женское лицо, — Джордж, мне только что звонил Игробот. Дидди отправился на поиски звука.

— Ох! — сказал Джордж, вглядываясь в лицо на экране.

Обычно она выглядела хорошо — с чистой кожей, приятной фигурой, прекрасными вьющимися черными волосами. Однако сейчас явно была не в форме: глаза панически расширены, все тело напряжено, волосы растрепаны.

— Веда, — резко сказал он, — перестань!

— Но он бродит по улицам, а, по слухам, весь район кишмя кишит шпионами йевдов.