Сергей Галихин - Кольцо времени [Измененная версия]

— А у тебя правда стекла есть, чтобы лучше видеть? — спросил Прошка.

— Откуда знаешь?

— Семен рассказывал, когда рыбу удили, что вчера видел у тебя эти стекла.

— Так ты уже и на рыбалку сходил? — удивился Стас. — Когда же успел?

— На зорьке, — улыбнулся мальчик.

— На зорьке? Молодец. А я вот никак не могу себя заставить рано вставать.

— Семен поможет, — с легкой обидой сказал Прошка. — Водицей из черпака.

Ну ты стекла-то покажешь?

Стас достал очки и протянул их мальчику.

— На. Только осторожно, не сломай. Мне без них туго будет.

Прошка заулыбался и, повертев очки в руках, нацепил их себе на нос. Стас посмотрел на него и тоже улыбнулся.

— Чего же тут лучше… Вообще ничего не видать, — разочарованно сказал Прошка и снял очки. — А говорили, стоят дюже дорого…

— Лучше видно тем, у кого зрение плохое. А у тебя оно хорошее. Так что тебе эти стекла не нужны.

— Так если с хорошим не видать, с плохим и подавно…

— Давай меняться. — Стас сделал большой глоток и допил молоко. — Я тебе крынку, а ты мне мои стеклышки.

Прошка протянул Стасу очки и забрал крынку.

— Пошли, отец ждет.

Мальчуган ловко спустился с сеновала и выбежал во двор. Стас спускался не спеша, всякий раз с трудом нащупывая ступень круто поставленной лестницы.

Когда он вышел из-под навеса, солнце ослепило его. Прикрываясь рукой, Егоров неторопливо прошел через двор. Кроме конюха, того самого, что вчера с трудом удержал в руках крынку, вилы и березовый кол, во дворе никого не было. Игнашка стоял возле лошади, затягивая хомут. Стас неспешно прошел мимо телеги, похлопал по крупу лошади и остановился. Конюх недоверчиво посмотрел на вчерашнего ночного гостя, подтянул хомут. Только сейчас Стас смог разглядеть его лучше.

Игнат был невысоким щуплым молодцом лет двадцати пяти, может, чуть меньше.

Одет был в темно-коричневые штаны, серую рубаху, скудно расшитую у ворота красными узорами, на ногах лапти, на голове шапка.

— Тебя Игнат зовут? — спросил Стас.

— Игнат, — все еще недоверчиво ответил конюх. — А ты Станислав?

— Станислав. На мельницу собираешься?

— А ты откуда знаешь? — больше испугался, нежели удивился Игнат.

— Я все знаю, — Стас постарался сделать многозначительное лицо. — Поначалу утром собирались, но потом Фрол Емельянович передумал.

Игнашка растерялся пуще прежнего и, силясь понять, откуда странный гость мог знать, куда хозяин собирался ехать и когда, смотрел на Стаса, чуть приоткрыв рот, тем более что тот встал, когда петухи уже часов пять как пропели.

Из дома выбежал Прошка, подбежал к Стасу и дернул его за рукав.

— Пошли. А то батя ругаться будет.

Стас пошел к калитке следом за сыном купца, а Игнат все стоял и смотрел ему вслед.

Город жил обычной жизнью. По улицам ездили груженые и пустые подводы, горожане спешили по своим делам, лавочники торговали, ремесленники работали.

От вчерашнего веселья не осталось и следа. Навстречу Егорову шли те же люди, что и вчера, только одетые менее нарядно. На женщинах были поневы, на мужчинах зипуны — узкое и короткое платье, иногда до колен. У бедных из сермяги, у богатых — из легкой материи наподобие шелка. Чаще белого цвета, с пуговицами. Знатные горожане носили кафтаны. Они достигали икры, чтобы выставить напоказ шитые золотом сапоги и пуговицы числом от 12 до 30. Пояса были украшены камнями, золотом и серебром, серебряными бляхами.

Пояса были шелковые, бархатные, кожаные. На поясах у них висели капторги или застежни, тузлуки и кошель — калита. Мужчины любили подпоясываться под брюхо, отчего живот казался отвислым. На головах женщины носили волосники и подбурсники, походившие на скуфью из шелковой материи, с ушками или оторочками по краям, унизывались жемчугом и камнями. А вот еще одна горожанка с кикой. Кика или кичка — шапка с возвышенной плоскостью на лбу, разукрашенная золотом, жемчугом, камнями, иногда делалась из серебряного листа, подбитого материей.

Головной убор на Руси играл большую роль в жизни женщины. Он был символом брачной жизни и обязательной частью приданого. Считалось стыдом и грехом выставлять волосы напоказ.

— Что-то тихо сегодня на улице, — сказал Стас. — А вчера праздник прямо через край лил.

— Да ты что? — усмехнулся Прошка. — Вчера же коронация царя Федора Иоанновича была. А еще говорил, что все знаешь…

— Вот оно что… — протянул Стас, посмотрев поверх крыш домов, и тихо пробормотал себе под нос: — Коронация Федора… а это значит… Это значит тридцать первое мая тысяча пятьсот восемьдесят четвертого года.

Прошка с удивлением смотрел, как Стас задумался над вчерашним днем, но сказать что-нибудь не решался.

— Это значит, что Бруно сейчас в Англии, — продолжал бормотать Стас.

— А кто такой Бруно? — спросил Прошка.

— Бруно?.. — Стас перевел взгляд на мальчика. — Бруно — это очень умный человек и великий ученый.

— Он тоже все знает?

— Он? Он знает в сто раз больше, чем все.

«Он знает главное, — подумал Стас. — Он знает, как мне вернуться».

Через десять минут они уже спускались к реке, к тому самому месту, где вчера Стас смотрел кулачный бой. Навстречу поднимались две повозки, груженые тюками с пенькой. «Странно, — подумал Стас. — Чтобы добраться от реки до дома Малышева, вчера понадобилось несколько часов. А сегодня десять минут… очевидно, вчера я шел кругами».

Сдав Стаса отцу с рук на руки, Прошка тут же убежал. Перво-наперво Малышев провел Станислава по своим владениям, все показал и рассказал. Познакомил со своей правой рукой, Егором. Он у купца и за ключника был, и за приказчика, мог в лавке встать, и со своими и иноземными купцами торг держать. Стас начал догадываться о затее Малышева. Ну что же, это был совсем неплохой вариант. До Англии далеко и пешком туда не дойдешь.

— Ну как тебе размах? — не без гордости спросил Малышев.

— Впечатляет, — искренне признался Стас.

— Опричнина меня подразорила сильно. Думал, на ноги уже никогда не поднимусь.

Ан нет, выжил. И дело не развалилось. А сейчас, после коронации, все должно быть совсем хорошо.

— Да, — сказал Стас и добавил чуть тише. — Годунов наведет свои порядки.

И казну проверит.

От услышанного Малышев округлил глаза и чуть приоткрыл рот, но тут же взял себя в руки и через несколько секунд выглядел как ни в чем не бывало.

Стас заметил это и пожалел, что сболтнул лишнее. У дыбы адвокатов не бывает.

— Не хочешь в Москве пожить? — спросил Малышев, глядя Станиславу прямо в глаза. — У меня поработать?

Стас с облегчением подумал, что Малышев или не расслышал сказанного, или не понял до конца, и решил изобразить удивление.

— Вот тебе бабушка и Юрьев день… как-то неожиданно все, Фрол Емельянович.