Сергей Галихин - Кольцо времени [Измененная версия]

— Я знал, профессор, что он постарается завладеть книгой. Я следил за ним, и, пока я жив, книгу он не получит.

— Будь осторожен, Стас, — сказал Луиджи. — Не забывай о его способностях читать чужие мысли и телепортироваться. Ты и ахнуть не успеешь, как он окажется за твоей спиной.

— У тебя те же способности, что и у меня, — сказал Гиппарх. — И если профессору нужно бояться моих способностей, то твои ему угрожают ничуть не меньше.

— Для начала, господа, — сказал Егоров, пятясь к Вовке и Юре, — оставайтесь стоять там, где стоите, и давайте-ка вы оба вынете руки из карманов. Я всего лишь обычный землянин, верю в мистику и коварство. Если вы хотите со мной о чем-то говорить… На земле не принято держать руки в карманах при беседе.

Вовка хотел выйти из-за спины Стаса, но тот остановил его, вытянув в сторону правую руку, и оглянулся. Еще несколько шагов — и они вплотную подойдут к подъезду.

Гиппарх медленно вынул руки из карманов и, опустив их, взял одной ладонью другую. Луиджи сделал то же самое. Между тем ощущение, что под плащами что-то спрятано, не исчезло. Гиппарх посмотрел на окровавленный бинт на руке Луиджи и, похоже, несколько удивился.

— Что у тебя с рукой? — спросил Гиппарх у Луиджи.

— Порезался.

— Глубокая рана?

— Да.

— Ты проверил кровь? — шепотом спросил Егоров.

— Когда? — так же шепотом удивился Топорков.

— Юрка, ты должен был сделать анализ крови!

— Извини, профессор, мне было не до анализов!

— Вот видишь, они тебе не верят, — сказал Гиппарх, чуть качнув головой в сторону землян. — Ты можешь их разубедить?

— В чем, Гиппарх? — спросил профессор.

— Видите ли, Станислав, аникулы, как и лириды, способны не только чувствовать поблизости от себя живые организмы и телепортироваться усилием воли на небольшие расстояния. Усилием воли мы можем ускорить процесс регенерации живых тканей нашего организма. Иными словами, мы способны заживлять свои раны.

— Вы хотите сказать, что если он такой же, как и вы, то у него не должно остаться даже и следа от пореза? — спросил профессор.

— Никакого, — ответил Гиппарх. — Даже шрама.

Все посмотрели на Луиджи.

— Может, у пришельцев с Сириуса организм и способен на подобные фокусы, но у нас, землян, к сожалению, нет, — сказал Луиджи.

Бианчини размотал окровавленный бинт, осторожно оторвал прилипший, пропитанный кровью платок и показал вчерашнюю рану. Насколько можно было судить на таком расстоянии, рана была ужасной.

— Если вы позволите, я вам кое-что продемонстрирую, — сказал Гиппарх.

Он медленно нагнулся и поднял с асфальта осколок оконного стекла. Гиппарх прижал осколок к левой ладони и резким движением полоснул ее. Через пару секунд кровь часто закапала на асфальт. Гиппарх стоял с вытянутой вперед рукой и не сводил глаз с Луиджи. Профессор не отрываясь смотрел на этот страшный опыт, а Топорков и Вовка, не сговариваясь, следили за Луиджи.

Луиджи внешне выглядел таким же спокойным, как и несколько секунд назад.

Через минуту кровь закапала реже, еще через минуту Гиппарх достал платок и, протерев ладонь от крови, показал ее землянам.

— Мда, — задумчиво сказал профессор. — Действительно фокус.

— Судя по всему, рана на самом деле затянулась, — сказал Топорков.

Гиппарх еще раз тщательно протер ладонь платком и выбросил его.

— Дело в том, профессор, что заживление происходит независимо от нашего желания. Усилием воли я могу только ускорить этот процесс. Если же я буду просто ждать, то через десять-пятнадцать минут рана все равно затянется.

— Вы хотите сказать, что у Луиджи при любых обстоятельствах не должно остаться даже следа от пореза? — спросил Топорков.

— Именно так.

— Как видите, он есть, — сказал Луиджи и вытянул вперед руку.

— Далековато, — отметил Вовка. — Не разглядеть. Если есть хороший гример, то можно и дырку в черепе так нарисовать, что с двух метров не заметишь подвоха.

— Один из вас может подойти ко мне и посмотреть, — спокойно сказал Луиджи.

— Не делайте этого!

— Почему, Гиппарх? — спросил Луиджи. — Ты боишься, что они увидят правду?

— Я боюсь, что ты возьмешь заложника, тогда мне будет трудно тебе противостоять.

Возникла пауза.

Другого способа, кроме как подойти и проверить, остался ли след от пореза, не было. И подходить было тоже глупо. Если Луиджи пришелец, то он, несомненно, возьмет заложника, и тогда…

— А может, вы заодно? — спросил Лютиков.

Все обернулись, профессор поднял голову. Из подъезда напротив вышел полковник Лютиков. Он был одет в новенькую камуфлированную форму со всеми знаками отличия, с орденскими планками, аксельбантами, в черных, начищенных до блеска полусапожках на шнурках, на голове его был темно-оранжевый берет.

Сделав еще пару шагов, полковник остановился, чуть расставив ноги и заложив руки за спину. Неожиданно треугольник превратился в ромб.

— Данной мне властью страны, на территории которой вы находитесь, объявляю вас арестованными.

— Кто это? — тихо спросил Топорков.

— Полковник Лютиков, — так же тихо ответил профессор.

— Тогда дело швах. Насколько я понимаю, он готов умереть.

— Полковник, — как будто недовольно сказал Егоров, — вы наверняка давно здесь, вы все слышали и видели. Но вот появились совсем не вовремя.

— Всем оставаться на своих местах! — жестко сказал полковник. — Любое движение я расцениваю как враждебное!

— Враждебное чему? — спросил Топорков.

— Не двигайтесь! — крикнул Лютиков и вывел из-за спины правую руку. — У меня в руках молекулярная граната. Вам, господа с Сириуса, нужно объяснить, что это такое? Или у вас есть сведения о наших военных технологиях?

— Не нужно, — сказал Луиджи. — При взрыве молекулярной гранаты все живое в радиусе тридцати метров в зоне прямой видимости на молекулярном уровне будет разложено на элементарные частицы и преобразовано в тепловую энергию.

Это знают не только на Сириусе.

— У вас в руках, полковник, — заметил Гиппарх, — генератор, который при небольших конструкционных изменениях в скором времени будет способен преобразовывать практически любую неживую материю в тепловую энергию. Одно из величайших открытий нашей цивилизации вы превратили в орудие уничтожения себе подобных.

— Нашей? Довольно ваших сказок. Я не профессор, мне вы мозги не зальете.

Вы не подобны нам.

— Отчего же, — сказал Луиджи. — Разве вы не видите? У нас две руки, две ноги. Внутренние органы идентичны вашим. Так же, как и у вас, в моих венах течет кровь. У нас вообще общий предок. Я не слукавлю, если скажу, что мы братья.

— Неправда, — сказал полковник. — Мы не братья. Братья не стремятся поработить друг друга. Братья не уничтожают друг друга.