Кир Булычев - Монументы Марса [сборник]

Все это было бы комично, если бы не было отвратительно. Мне лишь однажды пришлось иметь дело с заказчиком, которому я симпатизировал, — это был старик, инвалид, у него изнасиловали и убили дочь. А суд, купленный родственниками насильников, отпустил их на свободу. Конечно, я не смог помочь девочке — утешений в смерти не бывает. Даже в чужой смерти. Но я им отомстил.

А этому заказчику я помочь не хотел, хотя знал, что честно выполняю соглашение.

— Значит, мы хотим, чтобы вы стали монополистом в гениальности, — сказал я.

— Вы не правы, — ответил заказчик. — Я хочу, чтобы в нашей литературе было много хороших и разных талантов. Каждому найдется свое местечко на олимпе. Но я не потерплю интеллектуального грабежа. Он не имеет права писать мои романы за месяц до меня! Он не имеет права лезть мне в голову своими немытыми пальцами!

Ну, он совсем разошелся.

— Где у вас вода? — спросил я.

— Что? Вода? Какая вода?

— Чтобы вам выпить стакан воды и успокоиться.

— А, да, конечно, надо выпить. Сейчас я открою. У меня всегда стоит вода фирмы «Эвиан». Это французская вода. В ней оптимальное содержание минералов.

Он достал из-под стола бутылку минералки, налил себе, обо мне, конечно, забыл. Все же я был у него в прислугах. Машинистка-надомница.

— И вам не жалко, что мы убьем вашего коллегу, писателя, который сейчас трудится в поте лица своего…

— Все его романы напишу я сам! — заявил заказчик. — Клянусь вам, это мои романы, мои! Это мои идеи! Украденные им. И я прошу вашего сочувствия. Неужели зло не должно быть наказано?

— Но наказание не соответствует степени вины.

— А вот в этом вы не правы. Представьте себе — мои книги читают десятки тысяч людей. Но они обращаются к писаниям этого проклятого Адамеца и видят в его персонажах моих героев. Что они делают?

— Ждут, когда выйдет ваша книга.

— Ничего подобного! Они ищут меня, мой стиль в чужих книгах, в суррогате этого колдуна. Кстати, я вас умоляю, будьте осторожны! Он же экстрасенс. Если он вас узнает, то ликвидирует. И примется за меня. Он ужасен в своей мести.

— Я с ним еще не встречался.

— А я его видел. Он приехал в прошлом году в Петербург и заключил договор с сомнительными издательствами. Представляете, теперь эти издательства будут торговать моими романами.

Заказчик отряхнулся, как мокрый пес, и ему пришлось сделать усилие, прежде чем он вспомнил, о чем шла речь.

— Ах да… Существует негодяй, вор, человек, который намерен лишить меня заслуженной славы, моей работы… Вы думаете, что я преувеличиваю? Ничего подобного! Я вам приведу пример. Секунду…

Он метнулся к письменному столу, вытащил ящик и извлек оттуда пожелтевшую рукопись, страниц на сто, не меньше. Затем сунул ее обратно в ящик, словно в печку, оставив в руках последнюю страницу.

Он поднес ее к моему носу и строго спросил:

— Что здесь написано? Какой год?

Внизу стояли слова:

«Переделкино, Москва, 1976».

— Держите. — Он сунул мне листок, а сам побежал к стеллажу, на котором неаккуратно теснились книжки. Он выволок из ряда довольно толстый том. Видно, не впервые доставал его оттуда.

Распахнул его в начале.

На титульном листе я прочел:

«Записки сгоревшего астронавта».

— Видите?

— Вижу.

— Вы не туда смотрите. Год, какой год?

Внизу страницы было написано:

«1991. Москва».

— Вы представляете? Через пятнадцать лет после меня! Но он напечатал.

— А почему вы не напечатали?

— Вы представляете, какое это было время? Меня бы вытолкали из страны! А может, и посадили. Это было слишком смело. Я шел впереди моего времени. Я вам могу дать свою рукопись и этот опус Адамеца. И вы убедитесь, что все, что он написал, — наглый, открытый плагиат!

— А теперь, когда он напечатал? Почему вы опоздали?

— Вот именно! Я опоздал. Я колебался. Я вел переговоры. А он влез ко мне и украл.

— Но как он это сделал? Вы разве не запираете ящик стола?

— При чем тут ящик стола! Он крадет прямо из моего мозга. Он — вор мыслей, идей, замыслов… Я думал, что время для публикации моего смелого, я скажу вам — всемирного хита! — не подошло. Я вел переговоры с издательством. И вдруг вижу в магазине… И знаете, меня что-то в сердце укололо. Я почувствовал…

— И это основание, чтобы его убить?

— Вы пришли сюда учить меня морали?

— Смешно, — сказал я. — Мне приходилось убивать людей из-за денег, из-за любви и измены, но чаще всего из-за денег. Убить из тщеславия… А впрочем, был уже пример в истории. Некий Сальери убил Моцарта. Правда, без помощи киллера. Есть ли разница? Нет разницы.

— Сравнение никуда не годится, — ответил заказчик. — Я начинаю сомневаться в вашей компетентности.

— У меня хорошие рекомендации и нет недостатка в клиентах. Так что вы вольны отказаться, я без работы не останусь.

Я блефовал. У меня было плохо с работой. Надо было платить за операцию мамы.

— Мне показалось, что вы осуждаете меня, — добавил заказчик.

— Я осуждаю убийство в принципе.

— Зачем же убиваете?

— Я хорошо умею это делать. И за это платят больше, чем за проектирование общественных уборных.

— Вы должны спешить, — сказал он. — Мне сообщили, что он сдал в издательство рукопись… ту самую, да, ту самую, в которую я вложил душу.

Так писатели не говорят, подумал я. Но, впрочем, им положено говорить образно.

— И как вы представляете мою работу?

— Мне сказали, — он понизил голос до шепота, — что вы можете отправляться в прошлое. Это так?

— Именно так.

— Тогда мне нужно, чтобы Адамец не написал последнего романа. Хватит! Это мой роман!

— Когда он начал писать его?

— В этом году. В марте или феврале. Эта сволочь работает очень быстро. Как только он заберется в мое сознание и украдет оттуда сюжет, он бросается к компьютеру — и готово! Вы не представляете, насколько он эффективен.

— Вас неправильно информировали, — сказал я.

Я подошел к вазе с пионами. Они уже распустились — белые и розовые. Они пахли ненавязчиво и нежно.

— Мне подарили поклонницы, — сообщил заказчик. Лучше бы он помолчал. Никогда мне еще не приходилось так ненавидеть заказчика. Может быть, мне его потом убить просто для очистки воздуха на планете?

— В чем дело? — Он встревожился.

— Я не могу совершать ликвидации ближе чем за пять лет в прошлом. Если я отправлюсь ближе к нашим дням, то нарушу сетку событий. Природе надо дать возможность успокоиться, зарастить дыру, образованную исчезновением человека.

Он утвердительно кивнул, словно что-то понимал.

— Если я уберу его лет шесть назад? — спросил я.

Заказчик непроизвольно хлопнул в ладоши. Он был счастлив.

— Значит, эта сволочь не успеет опубликовать ни одного крупного произведения, как хорошо!