Кир Булычев - Монументы Марса [сборник]

Гунявый . Гусь свинье не товарищ!

Антипенко. Адмирала Гунявого мы выделили из своего коллектива. У него есть боевой опыт.

Керенский . Что же, я рад видеть специалистов в наших рядах. Берите командование Балтийским флотом. Справитесь, адмирал?

Гунявый . Да кто мне даст? Они же там за свои пайки удавятся. Назначьте меня морским министром, а?

Керенский . По рукам, господин Гунявый!

Колобок . А мне ваше лицо знакомо. Я вас видел?

Керенский . В театре Ленсовета. Критика отмечала мое исполнение Гамлета.

Мальвина . Ну конечно, Гамлет! Я вас сразу узнала. Пиво берите!

Министр Пешеходов, который сопровождает Керенского, спешит за пивом.

Заглядывает Краснов .

Краснов . Простите, я отбываю в Гатчину. Вы здесь Керенского не видали? А то товарищ Грушев рекомендовал связь наладить.

Керенский . Очень рад. Керенский. Председатель Временного правительства.

Краснов . Генерал Краснов. Моя попытка освободить Зимний дворец завтра ночью должна провалиться.

Керенский . С чем я вас и поздравляю. Вас тоже из театра пригласили? (Присаживается за стол к Керенскому.)

Краснов . Нет, еще вчера я был директором школы верховой езды. По сценарию после взятия Зимнего вы должны переодеться в медицинскую сестру и на американской машине прорываться в Гатчину, в расположение моих частей. Халат и юбку я вам обеспечу.

Керенский . Можно обойтись без юбки?

Краснов . Историческая правда, Александр Федорович, выше всего!

Керенский . Можете звать меня Нодаром.

Краснов . Нет, не могу. Историческая правда не позволяет. Честь имею. (Откланивается и выходит.)

Керенский . Если бы у меня было хотя бы полдюжины таких генералов, я бы не отдал власть большевикам.

Гунявый . Ты чего несешь, министр, чего несешь? Ведь я же все записываю, мне велели.

Керенский . И отлично. Записывайте, господин адмирал. Мы потом опубликуем ваши записки на всех языках свободного мира.

Гунявый . Как так опубликуете? Кто вам позволит?

Пешеходов . История позволит, вот именно, история. Господин Керенский, мне можно отлучиться?

Керенский . Что еще стряслось? Министр Пешеходов?

Пешеходов . Меня Грушев в партию Бунд перевел на укрепление. Там, говорит, много евреев развелось.

Керенский . Так твоя же настоящая фамилия Нетудыхата! Ты ж хохол!

Пешеходов . Вот именно — я буду укреплять Бунд славянским элементом.

Керенский . Укрепишь и тут же обратно. У меня министров — кот наплакал. А то что получается — у большевиков и Смольный, и райкомы, и «Аврора», и Кантемировская дивизия в резерве. А у меня полсотни девочек из экскурсионного отдела Эрмитажа и столько же очкариков-аспирантов.

Мальвина подвигает Временному правительству стаканы и бутылки с пивом.

Мальвина . Берите, контрреволюция! День твой последний приходит, буржуй.

Колобок . Александр Федорович, я хотел бы с вами поговорить.

Керенский . Мы не представлены, молодой человек.

Колобок . Временно я командую юнкерами — по комсомольской линии. Борис Колобок.

Керенский . Нодар Яманидзе. Очень приятно. Продолжайте.

Они пьют пиво. Рядом сидит адмирал и кивает головой, намереваясь заснуть. Антипенко и Раиса Семеновна шепчутся за соседним столиком.

Мальвина достала из-под стойки военную фуражку и примеряет ее.

Колобок . Я беспокоюсь за исход штурма.

Керенский . Исход, к сожалению, один. Победа пролетариата.

Колобок . Я в этом не сомневаюсь.

В дверях появляется Зося .

Зося . Мальвина, дай чего-нибудь попить. Я без ног — там очередь жуткая. А потом тащи эти шинели через весь город в пикапе!

Колобок . Как с садиком? Обошлось?

Зося . Взяла ее мама, взяла.

Колобок . Садись к нам. Это вот Керенский, а это адмирал Гунявый, новый морской министр.

Зося . А, наш держиморда!

Керенский (проникновенно). Я ощущаю, как вы устали, как вы смертельно устали!

Зося . Я вас знаю, вы Гамлета в Ленсовете играли.

Керенский . Да, это была удачная роль.

Мальвина . Зось, а шинели всем дадут?

Зося смотрит на Керенского, Керенский на нее, потому она отвечает не сразу.

Зося . Шинелей хватит. Вот с сапогами плохо.

Мальвина . Но ведь можно свои сапоги взять. На каблуках?

Колобок . Меня, Нодар, вот что беспокоит. Я даже к Грушеву в райком ездил. Представь себе: ночь, взбудораженная толпа на площади. Прожектора, телевизионные камеры и жалкая горстка наших девушек!

Керенский . То, что нас возьмут, это исторический факт.

Колобок . И потом ворвутся во дворец.

Керенский и Зося смотрят друг на друга глазами цвета пробуждающейся любви.

Вы не представляете, сколько мы потратили денег на реставрацию лиможских эмалей. А ведь каждую можно положить в карман.

Керенский . Вас зовут?..

Зося . Зосей.

Колобок . А зал миниатюр? Там же масса шедевров, начиная с антики, — вы когда-нибудь были в зале камней?

Керенский . Мне приятно, что я буду работать с вами.

Зося . Хоть и недолго.

Мальвина . Зось, а где форма?

Зося . В лекционном бюро.

Мальвина . Ты здесь посмотри. (Уходит.)

Керенский . На вас вся надежда.

Колобок . Ну какая может быть надежда! У нас в пушках замков нет.

Антипенко. И слава богу. Раиса, он хочет стрелять в советских людей!

Колобок . А черт его знает, в кого стрелять!

Антипенко. В райкоме лучше знают.

Колобок . Я сегодня убедился, что в райкоме, обкоме и даже в Смольном ни хрена не знают.

Раиса Семеновна . Колобок, что за выражения! Вы же матрос, вы же секретарь комитета комсомола! Кандидат наук!

Колобок . Что-то надо делать.

Зося . Я пойду домой. У мамы радикулит, а она за Дашенькой в садик ходила.

Антипенко. Чтобы завтра быть на местах в восемь ноль-ноль. Завтра решающий день.

Керенский . Ого, мне в ту же сторону. Можно, провожу? Мне выделили на сутки авто «Роллс-Ройс». Не составите компанию?

Зося . Спасибо, не беспокойтесь.

Входит Мальвина в шинели, в фуражке с черепом и встает за стойку. Керенский и Зося уходят вместе.

Кабинет секретаря обкома КПСС Ленинграда.

Начальственный стол, куда меньше декораций, но в то же время у стены лозунг «Долой министров-капиталистов!».

Стол настоящий, обкомовский, буквой «Т». Над ним — портрет Брежнева.

Выступает товарищ Свердлов — секретарь обкома Отрепьев. В стороне стоит телевизионная камера. Ее настраивают. За столом, спиной к нам, сидят еще три или четыре человека. В одном мы узнаем Грушева. Еще один — в кепке.