Кир Булычев - Монументы Марса [сборник]

Керенский . Жалко, что ничего не понял.

Коган . Я понял! Коммунизм — капут! Либерти — йес!

Колобок . Эх ты, Коган. Может, из-за твоей темноты мы потеряли международную поддержку.

Появляется Нетудыхата . Он несет портрет Николая Второго. Он снимает со стены портрет Брежнева и на его место вешает портрет царя. Никто не замечает этого.

Мальвина . Александр Федорович, Саша, можно, я попробую? Я же очень способная. Я уже шесть лет иностранного мужа ищу — столько за это время выучила!

Керенский поднимается, уступает ей место. Снова звонит телефон.

(Отвечает по-английски с сильным русским акцентом.) Йес! Тзе секретари ов тзе прайм министр ов тзе фри Раша. Гуд морнинг, мистер президент. Ай шел транслеит фор тзе прайм министр. (Оборачивается к группе слушателей.) Президент Джонсон. Посылает вам свои поздравления в связи с приходом к власти. Желает успеха.

Керенский . Скажи президенту Джонсону, что мы благодарим его лично и американский народ за поддержку России в тяжелую историческую минуту борьбы с мировым коммунизмом. Будем надеяться на политическое и экономическое взаимопонимание…

Мальвина . Медленнее, Саш!

Тут Керенский видит, что вместо Брежнева появляется Николай Второй.

Керенский (принимая от Нетудыхаты портрет). Вот это лишнее. Наш народ вряд ли выскажется за монархию. Поищите-ка более демократический портрет.

Нетудыхата . Но вашего портрета найти не удалось. Мы все хозуправление перерыли.

Керенский . И не надо. Надеюсь, этого не случится.

Антипенко, который пробился в угол комнаты, хлопает в ладоши.

Семен Остапыч, оставьте ваши манеры!

Антипенко. Разумеется, Александр Федорович.

Керенский помогает снять портреты, и в это время Антипенко склоняется к Мальвине и шипит.

Какой он тебе Саша! Ты что хочешь, чтобы я тебя под трибунал отправил? Ты какое имеешь право оскорблять главу государства?

Мальвина . А пошли вы…

Звонит телефон. Мальвина берет трубку.

Плиз спик инглиш. Оу, уи! Авек гран плезир. Абсолютман! Гран мерси.

Краснов . Кто? Что сказал?

Мальвина . Генерал де Голль, поздравляет вас с победой, Александр Федорович, и сравнивает ее с обороной Фермопил.

Керенский . Вот именно!

Звонит телефон.

Если Мао Цзэдун, веди себя вежливо, но сдержанно.

Мальвина . Как вы сказали? Уот? Сэнк ю, Сэнк ю, оф коре.

Раиса Семеновна . Ну что ты молчишь?

Мальвина . Так, пустяки, Исландия. (Тут же снова тянет руку к телефону.) Йес. Ху из спикинг? Ой, извините… одну секундочку. Ой, что я наделала? Это из Кремля. Сам, по-моему.

Все подаются назад. Керенский берет трубку.

Керенский . Да, я вас слушаю. Да, это Керенский у аппарата. Нет, я не узурпирую никакую власть. Какое Политбюро? А, ваше Политбюро? И что же? Нет, я не советую вам полагаться на милицию и внутренние войска в Петрограде. Город под нашим контролем. Какая стратегическая авиация? Какая бомба? Вы не сошли с ума?

И тут голос Брежнева вырывается из телефона, словно мы начинаем слушать вместе с Керенским.

Голос Брежнева . Нам нелегко было прийти к такому решению. Однако мы единогласно проголосовали на Политбюро о нанесении бомбового ракетного удара по городу героев. (Голос Брежнева срывается, он всхлипывает.) По городу победившего Октября, по городу Ленина… К счастью, мне тут сообщили, что в нашей державе еще осталось более ста различных городов, и мы устроим конкурс — социалистическое соревнование, победитель которого получит название Ленинград.

Слышны короткие гудки.

Входят Коган с Нетудыхатой , которые вносят новый портрет, и Коган лезет на стул. Оказывается, что это — портрет Дарвина.

Их никто не останавливает.

Немая сцена.

Раиса Семеновна . Они не посмеют…

Колобок . Они все посмеют…

Снова тишина.

Антипенко тащит портрет Брежнева и старается оттеснить Когана с портретом Дарвина в сторону.

Колобок . Надо, чтобы люди в бомбоубежища бежали.

Керенский . Если посмеют, то никто не добежит до бомбоубежища.

Все стоят и ждут.

Занавес

За закрытым занавесом слышен телефонный звонок. Один раз, два, три…

Занавес раскрывается.

Все ждут, пока Керенский возьмет трубку.

Керенский . Я слушаю.

Он долго молчит, слушает то, что ему говорят в трубку, и люди непроизвольно стягиваются к аппарату, чтобы услышать хоть слово.

Спасибо.

Он вешает трубку и, оборачиваясь к стене, делает знак, чтобы Коган вешал портрет Дарвина.

Стратегическая авиация отказалась уничтожить наш город. По нашим сведениям, коммунистическая партия приняла решение уйти в подполье.

Керенский проводит рукой по лбу, будто пытается собраться с мыслями.

В комнате поднимается шум. Громче всех кричит Антипенко. Он подает Когану портрет Чарльза Дарвина.

Антипенко. Да прямее, прямее! Простого дела доверить тебе, Коган, нельзя.

Керенский идет к двери.

Колобок . Вы куда, Александр Федорович?

Керенский . Побудь за меня. Я в больницу, к Зосе.

Он уходит.

Занавес

В порядке появления на сцене

Ольга Ивановна . Респектабельная, миниатюрная пенсионерка, прежде работала учительницей. В речи и повадках крайне интеллигентна.

Женя . Ленивый и неумный парень под тридцать. Где-то учился, недоучился. Кое-как работает, ничего ему от жизни не надо — было бы выпить, поесть и какая-нибудь баба.

Дьявол . Обыкновенный человек, высокий, гибкий, вежливый, порой даже изысканный. Он не высок в табели о рангах потустороннего мира. Скорее исполнитель.

Сашок . Ему лет тридцать пять. Он среднего роста и среднего облика. Но сам кажется моложе, чем на самом деле. Это видно по одежде — он в джинсах, голубой куртке. Не в ладах с самим собой, но храбрится.

Лариса . Первая жена Сашка. Она хороша той несколько пошлой парикмахерской красотой, что так соблазнительна для немолодого интеллигента. В тридцать лет еще не расплылась, но вульгарность уже не компенсируется молодостью и свежестью. Вскоре остепенится, станет массивной матроной.

Спикухин . Жлоб из торговых работников. Человек бессмысленный, тупой, но хваткий и живучий. Обязательно в конце концов погорит, потому что никакого удержу в своей алчности не знает. Любит жить красиво.

Павлик . Муж Дарьи Павловны (Даши). Талантливый конструктор, умница, всю жизнь проживший за юбкой Виктории, которая стирала ему носки, делала котлетки и ставила клизму. Вне привычного интерьера полностью растерян и со временем, если не повесится, перейдет в собственность Даши и успокоится.