Михаил Пухов - Звездные дожди. Рассказы

- О вас? - Гуманоид пожал плечами. - Естественно, нет. Вы ведь тоже не знаете дату моего рождения.

Возразить на это было нечего. Как спорить с законом природы? Все симметрично во времени. Ни он, ни я не знаем дня его рождения. И мы оба ничего не можем сказать о моей смерти.

- Вы помните свое индивидуальное прошлое, - продолжал он. - Я знаю свое индивидуальное будущее. Но не надейтесь услышать от меня что-нибудь существенное для вас. Будущее, которое я знаю, вам неинтересно. А мне мало пользы от вашего прошлого, даже если вы о нем подробно расскажете.

Он был прав. Допустим, я потребую от него комбинацию цифр, которая выиграет в «Спортлото». Но он не знает выигрышной комбинации. Ему в его будущем и в голову не придет заглянуть в таблицу. А если я попрошу его сделать это, он тут же забудет о моей просьбе.

В конце концов, я ведь тоже не помню, какие числа выиграли в прошлом тираже.

- Минувшее укутано мраком, - сказал гуманоид. - Если бы вы знали, как это печально. Кто расскажет мне о моем прошлом? Почему я один? И откуда я прибыл?

- Откуда-то оттуда. - Я показал вверх.

- Спасибо за информацию, - поблагодарил он. - В обмен я сообщу вам кое-что из вашего будущего. Когда я улечу - а это вот-вот случится - вы будете стоять, задрав голову, и смотреть мне вслед. Я очень ясно вижу эту картину.

Мы помолчали.

- Кстати, что вы здесь делали? - внезапно спросил он.

- Ловил рыбу, - сказал я. - Потом прилетели вы. Оттуда, со стороны солнца.

В разговоре наметился перелом. Раньше вопросы задавал я, теперь это делал он. Естественно: моя память обогащалась, его предвидение укорачивалось. Я знал о нем все больше, он обо мне - все меньше. Теперь я лучше его понимал, что никакой пользы от нашего контакта не будет.

Я сказал:

- Значит, сейчас вы улетите на своем магадо.

- Откуда вы знаете, что оно так называется?

- Вы сами назвали его так.

- Да, возможно. - Гуманоид, грустно улыбнувшись, посмотрел на меня со слабой надеждой. - Значит, мы не сообщили друг другу ничего интересного?

- Нет, - сказал я.

- К сожалению, так будет всегда, - сказал он. - Прощайте.

- Счастливого пути.

Он повернулся ко мне спиной и пошел, раздвигая кусты. Устремленный в свое грядущее, он уже не помнил меня. По диску заструился волокнистый туман, и аппарат беззвучно взмыл в чистое утреннее небо. Я стоял на берегу озера и, задрав голову, глядел ему вслед.

Я и сейчас ясно вижу эту картину.