Владислава Груэ - Самоучка. Мутанты тоже люди [СИ]

- Жив, - хмыкает Мося. - Такой же ядовитый, значит, и здоров.

Он не совсем прав насчет здоровья, но профану излагать основы профессии нет смысла.

Даниил заходит внутрь, изучает меня.

- А чего на полу?

- Пол теплый, - вяло машу рукой я. - Упругое экопокрытие, двойная автоматическая уборка. У меня элитная квартира, можно в белом валяться.

- Не элитная, - равнодушно поправляет Даниил. - Средний класс. В элите живая прислуга.

Уел. Я-то думал, живу в раю.

- Что на вызовы не отвечал? - подает голос Сергей. - Мы решили, с тобой что-то случилось.

- А я инфо выключил.

- Врешь, - замечает Даниил. - Я тоже вызывал, а спецвызов через выключенный инфо проходит.

Во как. Совсем личного пространства не осталось в проклятой столице. Ну, буду знать.

Даниил бродит по квартире, ожидаемо быстро находит инфо под одеялами. Ну да, раздражал звонок, вот и засунул.

- Что случилось, командир?

Мося присел на корточки рядом, смотрит озабоченно. Отвожу глаза. Думаю, затем провожу пальцем поперек горла. Когда-то это значило - "наелся досыта". Потом бойцы наемных формирований знак переняли и стали использовать в примерно той же, но расширенной форме. Мося тоже воевал, это заметно. Значит, сам поймет, если умный. Да, он "собака", боевой бульдог, но среди "собак" умных хватает, не зря они пробились в руководство страны. Здоровяк сочувственно вздыхает, ободряюще хлопает по плечу, поднимается и отходит. Понял.

- Док, не знаю, с чего ты расклеился, но склеивайся обратно! - решительно говорит Сергей. - Нам нужны твои таланты!

Коротко объясняю, куда он должен идти, но в голосе недостает силы, и конфидент не уходит. Хотя какой он конфидент, зиц-председатель и не более, правильно я его определил.

- Ты не можешь влезть в бизнес-разборки и потом отойти в сторону! - злится Сергей.

Я пожимаю плечами. Как это не могу? Вот, отошел же. Сижу на полу, пью "белочку", никому не мешаю. Разбирайтесь сами.

- Он не понимает в наших делах, - подает голос Даниил. - Объясни ему.

Мужчины присаживаются рядом, смотрят снисходительно, как на ребенка.

- Мы уничтожили записи с камер наблюдения, - говорит Сергей. - Вывели тебя за скобки. Знают о тебе немногие, и они молчат. Для незнающих ты - приглашенный специалист. Всё, ты чист перед законом, можешь не бояться.

Мужчины смотрят вопросительно. Они что, ожидают, я вскочу и захлопаю в ладоши? Ну... так и быть. Вяло хлопаю пару раз.

- Вот и делай таким добро! - зло говорит Сергей, и говорит Даниилу. Видимо, они обо мне спорили перед приходом, и это отголосок.

- Оставь его в покое! - подает голос от кофемашины Мося. - Не видишь, он сломался?

- Теперь вижу.

Сергей презрительно морщится, но действительно оставляет меня в покое, присоединяется к Мосе. Этак в два рыла они мне весь картридж выхлебают.

Сергей презирает меня по праву, наемники сломанных не любят. Сломанные для них опасны: не заметишь такого сразу, а напарник в самый горячий момент махнет рукой и побредет сдаваться. Или положит на операцию болт с кривой резьбой и в дыру забьется. И да, сломанные неизлечимы, таких только гнать из армии. Сергей это прекрасно знает, потому сразу и отошел. Чего он не знает - он тоже сломался. Военные психотравмы - они разные. Я чувствую отвращение к убийствам, а он - без победы, без смерти врага не видит смысла в жизни. Его будет тянуть на войну, пока не убьют. Там, на войне, для него все просто и понятно, он там нужен. Из таких получаются герои. Ну, и военные преступники тоже. Сейчас в их фирме война, и он счастлив.

- Док, давай я тебе объясню ситуацию простыми словами и честно? - предлагает Даниил.

Смотрю на него недоуменно. Чтоб "политик" да говорил честно? Даниил мой взгляд расшифровывает правильно, но ничуть не смущается, "политика" подобной мелочью с курса не сбить, абсолютно бессовестный вид.

- Мы вывели тебя из-под удара, - говорит он значительно.

Вывели они, как же. Еще один обязательный признак "политика" - и желание, и умение жить чужими трудами, хапать не свою славу. Я сам себя вывел. Приказал уничтожить записи с видеокамер, прикрыл свое воздействие бойцами, залегендировал присутствие, вовремя ушел. И что тогда сделали они, чтоб "вывести из-под удара"? Приказали бойцам помалкивать? Угу, а они это умеют - приказывать?! Я и приказал. На пике возможностей у меня такое получается непроизвольно.

- О тебе не знает и не узнает полиция, - продолжает Даниил уверенно. - Но наш противник - не полиция, не государство вообще. И вот наш противник о тебе уже знает! Ты убрал с территории чужих бойцов. Их опросят и сделают правильный вывод. Ты вскрыл проходную, это тоже возможно установить. Ты был в группе Моси - и это никак не скрыть от заинтересованных лиц. И какой получается вывод? Ты - наш человек, вот какой! И пока идет разборка, тебя в покое не оставят...

Я слушаю и невольно восхищаюсь. Вот же заливается, курский соловей. И ведь врет как изящно! Пока идет разборка... а ничего, что меня теперь вообще в покое не оставят?! Но "политик" такого никогда не скажет, из "политика" честные признания клещами надо вытаскивать!

- ... так что еще ничего не закончилось, - на убедительной ноте завершает Даниил. - Вставай, Док! Ты теперь в нашей команде!

- Да не встанет он! - доносится презрительное от кофемашины. - На первом деле сломался, дохляк.

- Заткнись, - мягко говорит Мося. - Ты мне друг, но под снайпером он со мной стоял, не ты. И прикрывал меня и бойцов собой тоже он. И тебя вытащил он. Дважды, верно?

Сергей, что удивительно, затыкается.

- Док, - совсем другим, просительным тоном говорит Даниил. - Ты мне действительно нужен. Очень. У меня начальник последние дни как будто на голову больной. Глянул бы... без огласки? Я тебе пропуск выпишу. А?

И это тоже характерный признак "политика" - способность без задержки переходить от приказного к просительному тону и обратно. И ведь даже не краснеет, сволочь. Думаю. Ничем я начальнику Даниила помочь не смогу, но, скорее всего, это и не требуется. Не мой вопрос. Его начальник, наверно, просто перестал получать руководящие указания и теперь в растерянности. Со стороны, да, наверняка выглядит как сильный неадекват. Ничего страшного: сейчас те, кто принимает решения, проанализируют информацию, обдумают мое предупреждение, определятся с позицией - и начальник вновь обретет уверенность. После чего ко мне явятся по мою душу. А мне встретить их нечем. И убегать... надоело.

Мося сидит рядом на корточках и внимательно смотрит. Вот удивительное дело, "собака" из "собак", но оказался самый человечный в компании.

- Мы уходим, - сообщает он. - Тебе опасно одному. Могут прийти. Может, оставить тебе пистолет? Он чистый, на меня записан, если что, скажу, что по пьяни у тебя забыл...

Смотрю недоуменно. Это он шутит так, что ли?