Иар Эльтеррус - Дар

После завтрака Берта взяла девчонок и отправилась с ними в гости к Дороховым, а Ит открыл сарай, вытащил инструменты, и пошел восстанавливать беседку. С беседкой он возился уже второй месяц, потому что всё приходилось делать вручную, а вариант «сколотить из чего есть» его не устраивал категорически. Ему хотелось сделать так же, как было раньше.

Беседка некогда представляла собой сложное сооружение — двенадцать трёхметровой высоты столбов из лиственницы по краям, один опорный столб четыре с половиной метра в высоту — по центру. Между боковыми столбами обвязка, с резными поручнями и сложными балясинами, в южной части беседки — зона с очагом. К метровой высоты стенкам беседки приставлялись лавки, которые, при необходимости, ставились к длинному столу, расположенному неподалеку от очага. Крыша — железная, подшита досками, шатром. Когда-то беседка была очень красивой, о ней, конечно, заботились, подновляли, ухаживали.

Сейчас, к сожалению, беседка лежала в руинах. По счастью, столбы из лиственницы никто не стащил. Видимо, просто не хватило пороху, уж больно тяжелые. Но, увы, столбы все были повалены, крыша рассыпалась, а резные перила и лавочки кто-то украл.

Ит работал не торопясь, по словам Кира «с чувством, с толком, с расстановкой». За полтора месяца он успел неспешно разобрать завалы, восстановить, ошкурить, и заново покрыть лаком столбы, подобрать доски для пола и потолка, привезти бруски и оцинкованное железо для крыши, и договориться с мастером про одиннадцать резных перилец и про полторы сотни балясин. Еще предстояло заказать лавочки и стол, и заново выложить очаг.

Девять столбов по обводу беседки уже стояли, сегодня планировали поставить последние три боковых и центральный. Конечно, Иту в одиночку это было бы не под силу, поэтому он сейчас решил позаниматься обрешеткой пола в уже готовой части беседки. Нужно было поставить дополнительные бруски для распорок и начать бить черновой пол. Чем он, собственно, и занялся.

Проработав где-то с час, он сходил в дом, прихватил чашку с холодным чаем и парочку остывших оладий, и вернулся к беседке. Сел на лежащий рядом с ней центральный столб, поставил чашку рядом. С удовольствием поглядел на стоящие, словно колонны, золотистые готовые столбы, числом девять, взял чашку, отпил глоток… и замер с чашкой в руке.

Девять.

Вот оно!

Девять — уже есть, но должно быть не девять, должно быть двенадцать!!! Двенадцать — и тогда становится актуальным центральный опорный столб, ведь так?

«Последняя инкарнация оказалась горазда на сюрпризы. Мы не нашли тел, хотя искали. В принципе, большой необходимости в этом не было…» вспомнил он. Что еще? А, вот! «Одна из инкарнаций тоже прятала своё захоронение, нашли мы его в глухом лесу, в одном из миров Сонма».

Тоже прятала…

Тоже?!

Значит, это уже не в первый раз?

И, может быть, в этот раз — удалось?

— Да быть того не может, — прошептал Ит. — Или нет… может. Как раз может… Нам не нужно волноваться, эта экспедиция бесполезна, зря мы дергались…

Чудовищный, невообразимо огромный и сложный пазл сейчас собирался у него в голове воедино. Подтягивались друг к другу на первый взгляд несовместимые детали, и занимали своё место — становясь частью того, чем им положено быть.

…Мы не могли выжить, но порталы…

…Не нашли тел, хотя искали…

…«Дельты» с фрагментами тел внутри…

…Сод и Земля-n…

…Полтора года в коме после первого перехода и полгода в полумертвом состоянии после второго…

…Мастер Червей, выдающий свои пророчества…

…Новая профессия, в которой оказалось так хорошо…

…Бесчисленные считки, в которых…

…Почему в Москве есть море, Ит?..

— Я знаю, почему в Москве есть море, — беззвучно произнес он. Пространство вокруг молчало. — Я знаю, почему мы дошли. Я знаю, почему мы не погибли. Я почти знаю, куда мы дошли. И я почти знаю, как включить Терру-ноль. И почему тут появляются Контролирующие, я тоже знаю. Это центр, центр притяжения, центр водоворота. Они это тоже знали. Потому что они создали этот центр, верно? Они создавали его миллиарды лет, или всё было еще сложнее, но сейчас это неважно. Важно, что я догадался. Или я знал это всё раньше, но почему-то не видел?

…Штабель свежих, пахнущих смолой досок. Блестящие в утренних солнечных лучах металлические листы. Столбы, стоящие как янтарные колонны посреди полянки на участке. Тепло, слабый ветер, свет и тени. Слабый запах полыни, которую он вчера так и не вынул из кармана.

И ощущение только что осознанного чуда.

— Мы можем не торопиться, — прошептал он. Снова посмотрел на три лежащих столба. — Ведь время ничего не значит, верно? По крайней мере, для вас сейчас оно точно ничего не значит. Да, мы можем не торопиться. И… спасибо за море. На Соде, Арпее, и Земле-n его очень не хватало.

Он допил чай, улыбнулся, сам не поняв, чему, и пошел обратно в дом — будить компанию и кормить эту компанию завтраком. Можно и самому лишний раз перекусить.

Какой дурак откажется от блинчиков с вареньем?

Через неделю приехали в Москву. Следующие два месяца в Борки получится ездить только по выходным. Слишком много работы надо сделать, прежде чем отправляться на переобучение в Сосновый Бор, слишком много подготовки. И слишком много вопросов.

Справится ли Берта с девчонками одна? Ведь до этого момента одной ей быть практически не приходилось. Двое очень шустрых девочек-погодков — это серьезно. Это не каждый человек выдержит. Конечно, Даша умничка, но Вера-то еще совсем маленькая… Садик? Может быть. Но садик пока что никто еще не видел, поэтому садик — под большим вопросом. К тому же Берта хотела работать, а если не будет садика, то работы тоже не будет.

Жилье. Какую квартиру дадут, на каких условиях? Две комнаты? Три? Если две, то с отпусками надо будет что-то решать, брать по очереди. Нет, понятно, что в тесноте да не в обиде, но не до такой же степени.

И так далее.

Через неделю Кир и Скрипач с благословения Томанова отправились в Сосновый Бор на разведку. Нагрузка у них была минимальной, они вообще приходили в институт всего два раза в неделю, остальное время занимались переобучением по курсам и практикой в госпиталях, посменно, куда брали. Фэб приходил в институт раз в неделю, все остальные дни он активно практиковал всё в том же госпитале Бурденко, куда его взяли старшим хирургом после трёхмесячных препирательств. Ит тоже учился и сдавал курсы, но в институт ходил чаще, чем остальные, и работал больше — наверстывал упущенное за время болезни. В основном в институте сейчас работала Берта.

С детьми сидели по очереди, едва ли не по графику, составленному дотошным Фэбом. Лишь выходные получалось проводить вместе, да еще ту неделю, которую потратили на поездку в Борки, удалось побыть всей семьей. Неделя эта была отпускной, и выгадывали её до этого полтора месяца…