Грегори Бенфорд - Рассказы

В эти долгие часы он осознал, какую опасность несет в себе сужение луча поиска, если нацеливать его исключительно на то, что рассчитываешь увидеть. Астрономы говорят об этом так: «Ни за что бы не увидел, если бы не поверил».

Статья на веб-сайте «астро-ф» была короткой и сжатой, всего три страницы.

Ральф много минут просидел перед ней разинув рот. Он перечитал ее дважды. Потом позвонил Харкину.

— Группа Энди объявляет, что их данные показывают пик с сорокасемисекундной периодичностью.

— Стало быть, он вернулся и присмотрелся хорошенько…

— Это воровство! — Ральф все еще не пришел в себя и не решил, что делать.

— Из этих помех многое можно вытянуть, если знать, где искать.

— Уф, — выдохнул Ральф, обалдело мотая головой. — Да, пожалуй.

— Он нас обогнал, — равнодушно сказал Харкин.

— Гонится за профессорской ставкой! Харкин засмеялся:

— Вот тебе и Гарвард. — И после долгого молчания взорвался: — Да что же это за штуковина, чтоб ее!

Стук в дверь квартиры застал его врасплох. Это была Ирэн — пристальный взгляд и закушенная губа.

— Я только на секунду залетела на твой радарный экран.

— Я…

— Работаешь. Слишком много за те деньги, что тебе платят.

— Знаешь, — выговорил он, — искусство и наука во многом схожи. Иногда. Требуют тебя целиком.

— Искусство, — сказала она, — это ответы, к которым нет вопросов.

Он моргнул:

— Похоже на цитату.

— Да, из меня.

— А… э…

— Так что, хочешь удовольствия на скорую руку?

— Ну, если ты так ставишь вопрос… Час спустя Ирэн приподнялась на локте.

— Новости, — сказала она.

— А? — Он сонно моргнул. — Какие?

— У меня задержка. Две недели.

— А… О… Гром с ясного неба.

— Надо обсудить… «Ох, ты!»

— …что делать.

— Это для тебя необычно? Первым делом уточнить данные.

— Больше недели никогда не бывало… — Она сложила губы в изумленное «О». — Раньше.

— Ты ведь пользовалась… Мы…

— Эти таблетки редко подводят, однако…

— Однако бывает. А ты не забывала принять?

— Нет. Долгая пауза.

— И что ты об этом думаешь? — Всегда помогает выиграть время, когда в голове каша.

— Мне тридцать два. Пора бы уже.

— И еще есть мы.

— Мы… — Она послала ему долгий душевный взгляд и, откинувшись на спину, уставилась в потолок.

Он решился:

— А как бы ты отнеслась…

— К аборту?

Она этого ожидала.

— Да.

— Легко, если так надо. — Она снова приподнялась, взглянула на него. — Надо?

— Слушай, мне бы надо немножко подумать.

— Мне тоже, — кивнула она, скривив губы.

Ральф обратился к болонской группе через друзей, двух Фанти, с просьбой сканировать ее местоположение. Они нацелили итальянские телескопы на нужную часть неба, обработали данные и переслали по электронной почте. На следующее утро его поджидало сообщение с сорока семью мегами приложения. Он открывал его, дрожа от волнения. В Болонье работали первоклассные астрономы, на их результаты можно было положиться.

Запросив по Интернету визуальное соединение, он спросил:

— Роберто, что это? Не может быть объектом, который я изучаю. Это же каша!

Роберто на экране недоуменно наморщил лоб:

— Да, мы тоже удивились. Через несколько дней я смогу добиться лучшего разрешения. Увеличив время наблюдений, получим очень четкое изображение.

— Да, пожалуйста. Наверняка тут какая-то ошибка.

«Сорок семь секунд…»

Декан что-то еще говорил, но Ральф смотрел в окно, на эвкалипты, раскачивающиеся под переменчивым береговым бризом. Госсиан перечислял, что еще предстоит сделать, для того чтобы «возможно» получить штатную должность: выбить два федеральных гранта, найти своим защитившимся аспирантам хорошую работу, опубликовать еще пару-тройку статей, и все за несколько месяцев. Слова пролетали мимо, он их даже слышал, но он пришел сюда, в знакомое и любимое место, где жила его вера, и в нем поднималось волнение, загоралось предчувствие, его наполняло внутреннее состояние благодати. Идеи роились перед ним, забивались в ноздри, он заморгал…

— Ральф, вы слушаете?

— Да, о да… — «Но только не вас, нет».

Он вошел в здание физического факультета, рассеянно сложил зонт, промокший под кратким ливнем. Замурлыкал сотовый телефон.

— Хотел тебя предупредить, — раздался голос Харкина, — что в ближайшие дни много времени выжать не смогу. Есть старые снимки, но я их еще не разбирал.

— И на том спасибо.

— Завтра, может быть, попробую сделать еще снимок, но я чертовски занят. Останется немного времени при перенастройке антенн…

— Я послал тебе карту Фанти.

— Да, наверняка ошибка. Ни один объект не мог настолько измениться за такой малый срок.

Ральф согласился с ним, но все же добавил:

— Но все-таки надо проверить. Фанти знают свое дело.

— Если будет время, — сдержанно пообещал Харкин.

За лекциями и семинарами и в долгие часы работы фильтрующей программы он совсем забыл о назначенном свидании. В девять вечера зазвонил телефон. Ирэн. Он принес свои извинения, говорил рассеянно и отрывисто. И вид у него был усталый, бледный лоб в морщинах.

— Никаких… изменений? — спросила она.

— Никаких.

Они помолчали, потом он рассказал ей о карте Фанти. Ирэн заметно посветлела, обрадовавшись случаю поговорить о другом.

— Такие изменения ведь возможны?

— Вообще-то да, но так быстро? А ведь они огромные, один хвост тянется на световые годы.

— Но, ты говоришь, карта изменилась, размылась.

— Да, весь объект.

— Не может там быть какой-то ошибки?

— Может, но Фанти отлично знают дело.

— Нельзя ли нам встретиться попозже? Он вздохнул:

— Я хочу еще раз просмотреть… — На ее молчание он ответил новыми извинениями и закончил словами: — Я не хочу тебя потерять.

— Тогда не забывай, где ты меня оставил. Середина ночи.

«Ни за что бы не увидел, если бы не поверил».

Ошибка, как он понимал, могла крыться в исходном предположении. В его предположении.

Это должна быть беглая нейтронная звезда. Она должна находиться на большом расстоянии, за пол-Галактики от нас. Они в этом не сомневались, потому что искажение сигнала показывало, что на его пути много плазмы.

Да, исходное предположение. Так должно быть.

Вполне резонно. И совершенно неверно?

Он потратил большую часть выкроенного на ОБМ времени, изучая продолговатую шкурку-оболочку некогда гордой звезды, видневшейся на краю «Пули». Она казалась клочковатой от большого количества выброшенного умирающим солнцем газа. А мог бы вместо этого понаблюдать затемнения: какая часть линий спектра поглощается или рассеивается межзвездной пылью, плазмой и газом. Только по этим признакам можно определить, далеко или близко расположен источник радиосигнала. Хитрое дело — истолковывать эти колеблющиеся призраки, видимые сквозь межзвездный туман. Что, если между объектом и огромным глазом антенны была гораздо более плотная плазма, чем они предполагали?