Грегори Бенфорд - Рассказы

В моей области была только одна вакансия, на которую претендовали несколько человек. И энергичнее всех — Юри Калас. Юри я помню очень хорошо и без всяких приборов. Высокий, тучный, с уверенной походкой. Вечно важничал и хвастался. Маленькие свиные глазки и постоянная ухмылка, словно…

Нет-нет, боюсь, меня снова захватят прежние, давно, казалось, забытые эмоции. Достаточно сказать, что мы с Юри постоянно соперничали, и в спорах Юри не раз переходил на личности. Однако по капризу судьбы выпало так, что нас назначили на один и тот же «Уокер». Нам было приказано проводить профилактический осмотр и ремонт автоматических станций, усеивавших Ганимед. Предстояло много недель провести вместе, в крошечном замкнутом пространстве…

Я вижу, как инженер со своими кабелями и сетками машет рукой. Подключение вот-вот начнется…

…сверкающая синяя россыпь огней…

…скрип сапог по розовому снегу…

Надев скафандр, я иду между разбросанными на снегу керамическими зданиями базы Ганимед. Шагающая тарелка, в просторечии «Уокер», прочно стоит на своих шести ногах, возвышаясь на семь метров над землей. Красноватый свет льется сквозь большие изогнутые окна прозрачного купола наверху. В самое большое видно сиденье пилота. Ниже, почти затерянная в мешанине гидравлических клапанов и рычагов, раскладывается входная лестница.

Ярко-голубой «Уокер» резко контрастирует с красновато-коричневым грязным льдом. Под мордой главной антенны аккуратно нарисованное изображение кошки, которая гуляет сама по себе. За этого забавного зверька «Уокер» и получил прозвище «Кошка».

— Доброе утро!

Я узнал голос капитана Вандеза даже за шумом вмонтированного в скафандр радио. Он и Юри направлялись к «Кошке» с другой стороны базы. Я здороваюсь. Юри отвечает издевательским салютом.

— Что ж, мальчики, вы вдвоем должны справиться, — решил капитан Вандез, похлопывая «Кошку» по боку. — Старая Мурлыка позаботится о вас, пока будете с ней хорошо обращаться. Пополняйте запасы воздуха и воды на каждой станции. Не пытайтесь пропустить хоть одну и двинуться к следующей — вы просто не дотянете. Если заправитесь на станции и потом ляжете спать, значит, перед отлетом нужно дозаправиться: во сне уходит много воздуха. И никаких штучек: придерживайтесь маршрута и выходите на связь точно в назначенное время.

— Сэр!

— Да, Боле?

— Кажется, у меня больше опыта с «Уокером», чем у Юри, так что…

— Разумеется, больше. Вы уже им управляли. Но вчера Калас целый день тренировался и, нужно сказать, произвел на меня немалое впечатление своими способностями. Поэтому я считаю, что он достаточно подготовлен. Полагаю, если возникнут вопросы, вы должны следовать его советам, — нетерпеливо бросил он.

Я ничего не сказал, хотя мне это не понравилось.

Капитан Вандез не заметил моего демонстративного молчания. Похлопал нас по спине и вручил Юри запечатанный чемоданчик.

— Здесь ваши путевые листы. И походные инструкции. Следите за картами и держите ухо востро.

С этим напутствием он развернулся и поспешил прочь.

— Пора двигаться, — буркнул Юри, направляясь к лестнице. Мы поднялись, и я закрыл задвижку.

В следующие пять дней этому кораблику, забитому инструментами и запасными деталями, предстоит сделаться нашим домом. Солнечный свет, струившийся в окна, озарил кабину и погасил фосфоресцирующие панели на потолке. Мы сбросили скафандры и выложили карты на стол. Я уселся в кресло пилота и наскоро провел проверку корабля. Легкий ядерный двигатель, вмонтированный под палубой, полностью заряжен и сможет работать многие годы, требуя всего лишь замены элементов с циркулирующими жидкостями, да и то нечасто.

— Почему бы тебе не запустить «Кошку»? — пробурчал Юри. — Я хочу изучить карты.

Я кивнул и, устроившись поудобнее, щелкнул переключателями. Панель управления ожила. Красные огоньки сменились зелеными, я завел двигатель и заставил «Уокера» присесть несколько раз, чтобы согреть гидравлическую жидкость. Очень трудно запомнить, какие ноги «Кошки» работают при температурах в несколько сотен градусов ниже точки замерзания, когда сам сидишь в жаркой кабине. А вот забывать этого не стоит. Ни в коем случае.

Все это время я не выпускал из виду купол жизни, поднимавшийся на расстоянии. Отсюда можно было различить людей, съезжавших по холму на санках, и другую группу, игравшую в снежки. Такие забавы куда веселее на Ганимеде, чем на Земле: на расстоянии в сто ярдов вы легко можете попасть в соперника, потому что низкая сила тяжести увеличивает дальность броска. На Ганимеде нет особых развлечений, нет ничего вроде лунных каверн, где люди летают в восходящих потоках газов на крыльях, привязанных к спинам. Но и здесь можно неплохо провести время.

Двигатель набрал обороты, и «Кошка» рванулась вперед. Ноги методически двигаются, нащупывая определенный уровень почвы и приспосабливаясь к нему. Гироскопы держат нас на поверхности, а амортизаторы охраняют нашу кабину от раскачивания и сотрясений.

Я переключился на магнитный экран «Кошки». Земля в районе купола жизни опутана сверхпроводниками, создающими магнитную паутину. По мере того, как «Кошка» уходит все дальше, нам требуется больше защиты от непрерывного дождя протонов. Они летят на Ганимед с поясов Ван Аллена. Несколько часов без защиты — и мы попросту поджаримся. Стены «Кошки» содержат сверхпроводящие водородные нити, несущие высокие токи. Они создают снаружи сильное магнитное поле, отклоняющее поступающие заряженные частицы.

Я увел нас от базы со скоростью ровно тридцать миль в час. Мы отбрасываем на стены свинцово-серой лощины тень, похожую на бегущего паука. Юпитер, как полосатый арбуз, растопырился ровно в центре неба.

— Кстати, твой не слишком ловкий маневр не прибавил тебе очков у капитана Вандеза, — сухо замечает Юри.

— Что?

— И нечего делать вид, будто не понимаешь! Еще раз попробуешь нагадить мне, я поставлю тебя на колени.

— Хм-м-м… видишь ли, мне казалось, что если ничего не понимаешь в «Уокерах», не стоит пытаться ими управлять.

— Кто бы говорил! Да я сообразил, что к чему, всего за несколько часов практики! Ну-ка, посторонись!

Он с мрачным видом махнул рукой, прогоняя меня с кресла. Я остановил «Кошку», и Юри скользнул на место пилота. Мы достигли конца лощины и направлялись к невысокому бугру. То тут, то там поблескивал аммиачный лед. Юри запустил двигатель, держась поближе к обычной тропинке. Вся сложность управления «Уокером» заключается в том, чтобы не поднимать ноги слишком высоко при каждом шаге и не развивать большой скорости. Словом, тише едешь, дальше будешь. Машине легче подниматься ползком, чем прыгать.