Эрик Рассел - Рассказы. Часть 1 [компиляция]

— Как видите, ни у одной из сторон не было злого умысла. Взаимное непонимание — ют единственная причина случившегося. Не мне кого-либо судить или винить. Я лишь рискну вам посоветовать: пусть кто-нибудь из ваших рабочих займётся изучением венерианского языка. Выделите ему время для занятий. Честное слово, оно окупится. Если мы говорим на одном языке и зачастую не можем договориться, как же можно рассчитывать на успех, объясняясь с инопланетной расой жестами?

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Мейсон. — А вам большое спасибо за всё.

Он вдруг нахмурился и добавил:

— Если вдруг встретите того отца Руни, уговорите его забрести сюда. Обещаете?

— Непременно, — ответил улыбающийся Сэм.

Он поправил свой мешок и двинулся в обратный путь.

Проводником Сэма был тот же туземец, который привёл его к Митре, однако число телохранителей возросло с трёх до двенадцати. Голос оказал ему большую честь, добавив в эскорт своих воинов. Правила хорошего тона требовали, чтобы Сэм следовал за проводником и по-прежнему делал вид, что не замечает остальных.

Двенадцать оберегающих теней сопровождали его до самой хижины. Они окружили жилище Сэма невидимым кольцом и ещё некоторое время оберегали его покой. Потом они растворились в душном сумраке леса. Словно призраки, они двигались за ним все дни пути и теперь, словно призраки, исчезли.

Сэм был рад возвращению. Он с удовольствием глядел из окна на знакомую поляну, слушал знакомую капель, стучавшую по крыше. Он предвкушал, как сейчас растянется на койке, немного почитает и наконец-то выспится.

Едва проснувшись утром, Сэм сразу же вспомнил, что ему предстоит уйма дел. Из владений Митры он принёс экземпляр нового растения, внешне похожего на вереск, но имеющего запах и вкус мяты. Трава стойко вынесла путешествие и не завяла. Сэм зарисовал растение, потом сфотографировал его и отправил сушиться в печь. Достав коробочку для образца, он вывел на этикетке: «Erica mithrii». Своей очереди дожидались четыре новых корня, которые нужно было надлежащим образом подготовить и добавить к ожидавшим отправки образцам. После этого Сэм уселся писать отчёт. Отчёт был готов едва наполовину, когда невдалеке послышались металлический грохот и басовое пение дизельного мотора. Сэм выбежал наружу и увидел ползущий по поляне вездеход с базы. Внутри сидело четверо. Вездеход пришёл на два дня раньше, а у Сэма далеко не всё ещё было готово к отправке. Стоя на крыльце, он со смешанным чувством следил за приближавшейся машиной.

Окутав траву последним синеватым облаком густого дыма, вездеход замер почти у самой двери хижины. Пассажиры выпрыгнули наружу. За гусеницами тянулись две широкие колеи, скрываясь среди деревьев.

Все четверо были Сэму не знакомы. Один из приехавших молча подал ему связку почты и направился в хижину, остальные двинулись следом. Сэм вошёл последним, теребя в руках пакет и ощущая нарастающее внутри раздражение.

Тот, кто вручил ему почту, уже сидел на краешке койки. Это был довольно грузный мужчина с толстой шеей, румяным лицом и какой-то едва уловимой насмешливой улыбкой, игравшей на его мясистых губах.

— Брат Глисон, вы уволены, — без обиняков произнёс грузный незнакомец.

Сэм швырнул нераскрытый пакет на койку и осторожно присел на ящик с образцами.

— Я знал, что рано или поздно это случится.

— И я тоже, — с энтузиазмом сообщил толстяк. — Вы бы знали, сколько месяцев мне пришлось добиваться, чтобы вас вытурили из Ботанического института.

— Неужели? — спросил Сэм и прищурился, разглядывая вестника своего увольнения, — Чем же я помешал лично вам?

— Вы заставили меня понять, как мало я знаю и сколько всего мне ещё предстоит изучить.

Незнакомец указал пальцем на своего спутника — взволнованного молодого человека в очках.

— Ему тоже предстоит многому научиться. Разрешите представить: Джад Хенкок, ваш преемник. Ему малость не по себе, как будто это он вас сковырнул.

— Не надо беспокоиться, — равнодушно ответил Сэм. — Я не буду мозолить вам глаза. Только объясню, что к чему, после чего соберу вещи и отправлюсь на Землю.

— Нет, на Землю вы не полетите! — объявил толстяк и упёрся руками в свои круглые колени. — Земля решила, что пришло время назначить Консула Венеры и навести кое-какой порядок в здешних делах. Это благородное дело взвалили на меня, и хоть плечи у меня не хилые, я чувствую: ноша будет тяжёлой. В моём новом положении мне крайне необходим толковый советник по вопросам взаимоотношений с туземцами. И вы, Глисон, — самый подходящий для этого человек.

— Что заставляет вас так думать? — поспешно спросил Сэм.

— Ваши отчёты. Я внимательно прочёл каждый из них.

— Но кто вы?

— Уолт Кайзер, — ответил толстяк.

Сэм ошеломлённо замотал головой.

— И вы нуждаетесь в моих советах?

— Предельно нуждаюсь! От кого ещё, чёрт побери, я могу получить дельный совет, как не от знающего человека? Кто лучше вас понимает венерианцев?

Кайзер перестал улыбаться и посмотрел на Сэма. Взгляд его был цепким и пристальным.

— Например, кто лучше вас объяснит мне, что такое «непроизвольное установление ментальной связи» между венерианцами?

— Я сам едва это понимаю, — ответил Сэм.

Он взъерошил волосы, пощипал бородку и попытался справиться с охватившим его замешательством.

— Вот то немногое, что мне удалось узнать. Пока туземцев ничто не тревожит, они по уровню индивидуальности ничем не отличаются от нас. Но стоит появиться каким-то серьёзным трудностям или опасностям, как разум каждого из них превращается в частичку коллективного разума. Едва только один зеленокожий попал в беду, как об этом мгновенно узнаёт весь мир зеленокожих. Они обсуждают и анализируют случившееся, дают пострадавшему советы, а если надо — приходят на помощь.

— Так это же телепатия.

— Не совсем. Ментальная связь между зеленокожими устанавливается вне зависимости от их желания. Это происходит непроизвольно и только тогда, когда кто-то оказывается в беде или испытывает сильное затруднение умственного характера. Ни на Земле, ни на Марсе вы ничего подобного не встретите.

Сэм впервые делился тем, что его занимало и волновало. Его голос звучал всё увереннее.

— Поэтому, мистер Кайзер, в своих отношениях с туземцами мы должны быть предельно осторожными. Понимаете, здесь стоит ненароком обидеть сопливого туземного мальчишку, как об этом будут знать все зеленокожие. Венера — неподходящее место для поспешных решений и скоропалительных действий. Единственный способ убедить туземцев в своих добрых намерениях — это проявлять добрые намерения всегда и во всём. Суровая необходимость диктует нам такие нормы поведения.