Эрик Рассел - Рассказы. Часть 1 [компиляция]

Вот почему не было ничего странного в том, что Мелисанда разговаривала с жучком, который с самым серьёзным видом сидел на её бледной длиннопалой руке — крошечное существо, чёрное с малиновыми пятнышками, чистое и сверкающее, словно кто-то провёл не один час, терпеливо полируя его спинку. Естественно, божья коровка не понимала ни слова из того, что ей говорили. Она была не настолько умна. Прошёл столь большой срок и атмосфера так сильно изменилась, что теперь у жучка были крылышки в два раза больше, чем у его сородичей из далёкого прошлого. Малюсенький, точно булавочная головка, мозг тоже подвергся изменениям. Эта божья коровка забралась на несколько ступенек по эволюционной лестнице, и, хотя не понимала значения слов, она знала, когда к ней обращаются, старалась держаться поближе к людям, успокаивалась, слыша их голоса.

Точно так же обстояло дело и с остальными.

С птицами.

И с потомками пчёл.

Со всеми созданиями, что прежде робко прятались от людей в темноте.

Те, кому удалось выжить — а многим видам это не удалось, — больше не были робкими. Вне зависимости от того, понимали они произносимые людьми слова или нет, им нравилось, когда с ними разговаривали, словно люди признавали их существование на этом свете. Они могли слушать часами, получая необычайное удовольствие от звуков, даривших ощущение тепла и близости. А порой они даже менялись ролями с людьми, которые замирали, очарованно прислушиваясь к мелодичному языку дроздов или соловьёв, изливающих миру свою душу.

И вот Мелисанда говорила на ходу, а букашка слушала её, наслаждаясь всеми силами своей души, пока девушка не рассмеялась, легко взмахнув рукой, и не пропела: «Божья коровка, божья коровка, улетай на небо».

Букашка подняла яркие надкрылья, расправила прозрачные крылышки и скрылась из виду. Мелисанда взглянула на звёзды. Теперь они ярко сияли не только ночью, но и днём — этот феномен вызвал бы у её предков, влюблённых в воздух, страх перед наступлением катастрофы и концом жизни.

Рассматривая звёзды, Мелисанда не испытывала никакого страха. Только лёгкое любопытство. Ей атмосфера, заканчивающаяся на высоте пяти миль, тусклое солнце и сияющие днём звёзды не казались чем-то необычным. Она часто смотрела на звёзды, вспоминая их названия, снова и снова задавая себе один и тот же вопрос:

— Которая?

А небеса вторили ей: «Да, которая?»

Оторвавшись от своих размышлений, Мелисанда легко зашагала по узкой лесной тропинке, которая вела в долину. Далеко слева, на горизонте, нечто длинное, стройное, с металлическим отливом спустилось с неба и скрылось за холмами. Чуть позже Мелисанда услышала приглушённый гул.

Ни сам предмет, ни звук не привлекли её внимания. Всё в порядке вещей. На эту древнюю планету часто прилетали космические корабли, иногда раз в месяц, а порой дважды в день. И очень редко они бывали похожи друг на друга. А члены команды одного судна почти никогда не походили на членов команды другого.

Они говорили на разных языках, эти гости из сияющего мрака. Некоторые могли общаться, только проецируя мощные мыслеобразы. Другие не обладали телепатическими способностями и даром речи, они изъяснялись ловкими движениями рук или сверхбыстрыми шевелениями ресниц.

Как-то раз, совсем недавно, Мелисанда провела короткое время в обществе чёрных, точно ночь, членов команды корабля с Кхва, мира, расположенного на немыслимом расстоянии от Андромеды. Покрытые жёсткой бронёй, слепые и немые, они общались друг с другом, очень быстро двигая конечностями; движения эти они улавливали при помощи чувствительных специальных органов. Они говорили с ней, не имея голоса, и восхищались её красотой, не обладая глазами.

Всё это значительно осложняло обучение. Мелисанде исполнилось семьсот лет, она только что сдала свой последний экзамен и обрела статус взрослого. Давным-давно человек мог вобрать в себя мудрость поколений за один век. В более ранние, сумеречные времена он это делал за десятилетия.

Но знаний накопилось так много, что уже невозможно было усвоить их быстро. Могущественный космос с бессчётным количеством миров — неисчерпаемый источник информации. Каждый новый корабль вносит свой скромный вклад в копилку, а сколько ещё предстоит познать — если этот мир проживёт достаточно долго, чтобы получить все знания.

Если.

Вот в чём заключалась проблема. Законы мироздания открылись и подчинились тем, кого они произвели на свет. Могущество атома стало орудием в руках — или других конечностях — существ, способных передвигаться и мыслить. Макромир и микромир превратились в игрушки для тех, чьи корабли без устали бороздили огромную пустоту.

Но никто не знал, как оживить умирающее солнце.

Теоретически, да и практически это невозможно было сделать.

Невозможно.

И потому в разных местах космоса время от времени старые солнца вспыхивали, гасли через мгновение, снова вспыхивали в последней слабой попытке удержать жизнь и наконец исчезали навсегда. Крошечная искорка в темноте неожиданно затухала, не замеченная великим сонмом тех, что ещё хранили в себе жизнь.

И каждая такая смерть несла с собой трагедию, иногда мгновенную, иногда растянутую во времени. Некоторые жизненные формы были в состоянии бороться с холодом дольше других, но в конце концов они тоже гибли. Используя достижения науки и техники, иные миры могли обогревать себя, пока не кончались запасы топлива. И тогда эти миры тоже исчезали, словно их никогда и не существовало.

Каждая планетарная система, чьё солнце превращалось в огромный огарок, становилась добычей гигантского жадного кретина, чьё имя Вечный Холод. Он не желал делить свои владения ни с кем, кроме мёртвых.

Мелисанда раздумывала над этим, входя в долину. Впрочем, её мысли не были пронизаны печалью или возмущением. Она принадлежала к народу, обладавшему многовековой мудростью и опытом, а также невероятным умом. В прошлом он много раз был вынужден сражаться с неизбежностью и давно понял, что бессмысленно нестись вперёд, очертя голову. Народ знал, как быть с валуном на дороге, который невозможно сдвинуть с места: нужно либо перебраться через него, либо прорыть под ним ход, либо обойти. Надо пользоваться мозгами, потому что они у тебя есть.

Неизбежного не стоит бояться.

Его можно победить умением и умом.

В конце долины расположился большой мраморный дворец. Его фасад был обращён к длинному ряду украшенных кустами и клумбами террас с узкими лужайками и изящными фонтанами. Тыльная сторона здания смотрела на долину. Мелисанда всегда подходила к нему с этой стороны, потому что лесная тропинка была самой короткой дорогой домой.

Здание было таким огромным, что дух захватывало. Широкие коридоры с мозаичными полами и украшенными яркой росписью стенами привели её в восточное крыло, где звучал ровный гул голосов, прерываемый время от времени сигналом трубача.