Владислав Чопоров - О фехтовании [СИ]

Я люблю вечер. В нашем городе он наступает тихо и ласково. Палящее солнце заменяют маленькие живые солнца, которые зажигают на улицах фонарщики, и только стены домов еще хранят воспоминания о дневном зное. Когда солнце касается городской стены, стража закрывает ворота- день кончен. И тогда я, как и многие, иду бродить по городским кабачкам и тавернам.

О, это разнообразие таверн! О нем можно петь песни. Каждая таверна неповторима. Здесь хозяин повесил подкову- можно зайти, послушать споры о фаворитах на ближайшую гонку и переговорить с глазу на глаз с хитрым толстым букмекером. Тут, словно на пекарне, висит калач- пристанище гурманов, за небольшую мзду хозяин допустит тебя на кухню, только будь готов к тому, что твое блюдо запутается в твоей шевелюре. А вот и стебель злака — но неуспевший покинуть город до наступления темноты крестьянин напрасно торопится сюда, вывеска его обманет, здесь речь идет совсем о другом.

Сегодня у меня странное настроение… Совершенно ничего не хочется. Может только взять бутылочку доброго шампанского да затаиться на сеновале с милой подружкой. Жаль только, что подружки не оказалось. Еще такое настроение хорошо лечит плевок себе в физиономию, но тоже никак не получается. Пришлось опять шляться по городу и к вечеру засесть в одной из таверн.

Я сидел в одиночестве за угловым столиком и посасывал пиво из большой жирной кружки. Пиво оказалось прокисшим, поэтому я цедил его медленно и надеялся, что его хватит надолго. Второй кружки этой бурды мне было бы много, а сидеть за пустым столом я не привык.

Паршивое пиво наложилось на паршивое настроение и незаметно для себя я стал грезить наяву, вспоминая недавнее прошлое. Залитые пивом дубовые столы растворились за явственно вставшими перед глазами столиками небольшой кофейни, покрытыми чистыми разноцветными скатерками. Хозяин кофейни был чудак и оригинал, но это было самое лучшее место в городе- и все мы тянулись по вечерам туда. Днем мы были разными — офицер стражи, придворный фаворит, шут или палач. Но стоило солнцу уйти за городскую стену- мы становились единым целым- Мужчинами со Шпагами. Нет, конечно, и толстый лавочник, и тощий подмастерье выходя из дома не забудут нацепить на бок какую-нибудь железку. Но мы были Мужчинами! И мы знали, зачем Мужчине Шпага. Ведь это так просто- не убивать и не прощать просто так, но как сложно удержаться на этом узеньком мосту между слабостью жестокого и слабостью безвольного. Как сложно быть сильным.

Ни один вечер не был похож на другой. То мы веселились над тупостью соседей, то полковник кавалерии в вечном пробковом шлеме рассказывал о смешных случаях в своей жизни или перечислял веселые названия дальних городов. А девушки!.. Наши девушки всегда были лучше всех! Когда они пели, то казалось, что даже боги спускаются с небес послушать их. Конечно, и в нашу таверну забредали дураки, как же без них. Только мы тогда умели не обижаться. Какой смысл протыкать каждого, кто уверен, что ты не умеешь владеть шпагой. Пока он глуп, а не подл- пусть думает, что хочет. Но стоит ему переступить черту- тогда он может успеет раскаяться во всех своих заблуждениях…

Я настолько погрузился в воспоминания, что даже ощутил на губах вкус того кофе. Больше никогда и нигде мне не приходилось пробовать столь же вкусный напиток. Сколько же лет прошло с той поры? Всего два года? Надо же, а сколько изменилось! Я был недавно в той кофейне — такой же кабак, как и другие. Скатерти куда-то пропали вслед за ушедшими людьми. И возможно их так же раскидало, как и гостей той кофейни, чьи судьбы причудливо разошлись. Кто стал великим мастером клинка, а чья-то шпага заржавела. Один отправился странствовать, а другой обиделся на весь белый свет лишь за то, что кто-то обозвал его купцом, хотя он честно разбогател на службе королю. И лишь я все никак не меняюсь. Все так же шляюсь вечерами по улицам. Разве что вместо кофе теперь пью пиво. И возвращаюсь домой все позже и позже. Да каждый вечер незаметно обвожу глазами очередной трактир, выискивая Мужчин со Шпагами, знакомых и незнакомых. И каждый раз боюсь ошибиться…

Впрочем, в этот раз ошибки быть не могло- за одним из столиков сидел известный и прославленный Серый Рыцарь, верный слуга нашего короля. Он был расслаблен, обменивался шутками с друзьями, пил вино, но в каждом его движении чувствовалась сила. Я не был с ним хорошо знаком — так, несколько слов, одно недоразумение, одна короткая ночная стычка, когда мы оказались плечом к плечу против нескольких противников. Так что я не видел никаких причин тащиться к его столу, напоминать о том, кто я, и подсаживаться рядом.

Но движение у того стола я заметил сразу. Молодой офицер королевской гвардии подошел к Серому Рыцарю и они обменялись несколькими словами. Потом оба вышли на открытое пространство перед стойкой. Дуэли в кабаках не редки, хозяева на такой случай всегда держат под стойкой деревянные палки. Им же неохота терять посетителей! А спорщики побьют друг друга палками к радости публики, да и разойдутся. У меня самого есть пара любимых мест, где я выпускаю пар.

Но на этот раз все было серьезней. Юноша потянул из ножен шпагу. Я сразу подметил одну допущенную им ошибку — он не снял мундир. Его новенький мундир был ему тесноват, резал в подмышках и сковывал движения. Но может именно потому, что мундир был новеньким — он и остался на дуэлянте, тот еще не успел им нарадоваться. Впрочем, эта его ошибка была к лучшему для меня — если уж и сейчас я чувствовал запах одеколона, исходивший от этого офицера, то какая вонь бы была в маленьком зале кабака, если бы он снял мундир! Похоже, что перед выходом из дома он вылил за воротник не меньше половины склянки.

Серый Рыцарь достал шпагу и приготовился совершить ритуальный жест уважения к сопернику, но его соперник не намерен был ждать. Взмах — и из рассеченной щеки Рыцаря кровь закапала на белые кружева его рубашки. Даже я из своего угла заметил, как неуловимо поменялся взгляд старого знакомого и понял, что больше он не пропустит ни одного удара. Минута — и все было кончено! Вбежавшей на шум городской страже только и осталось, что вынести упавшего офицера из кабака. Я успел профессиональным взглядом оценить нанесенные раны — жить будет.

Что-ж, скоро здесь будет шумно. Очевидцы будут пересказывать ход поединка, а те, кто не видел, просить все новых и новых подробностей. А я никогда не любил шум, пора уходить. Я бросил на стол монетку за пиво и пошел к выходу, поплотнее закутавшись в свой плащ. Не хватало еще подхватить простуду от ночной свежести.