Виталий Савченко - Сквозь завесу времени (сборник)

Люди у пульта пришли в движение. Председатель выключил тумблер. Экран погас.

— Маленькое совещание в тесном кругу, — сказал Дмитрий. — Слишком много информации даже на тренированные головы.

— Да-да… Все сходится. Дайте мне кофе, Дмитрий. Покрепче, пожалуйста… Мне кажется, я не удивлюсь, если узнаю, что "Двина" побывала даже на Короне двадцать тысяч лет назад и оставила там свой гравитационный отражатель.

— Этому вы, пожалуй, удивитесь, — сказал Дмитрий. — Вот вам кофе, и не надо фантазий. Давайте пока придерживаться фактов. Трезвых фактов.

— Давайте, — согласился Ратен. — Только не моя вина, что факты пока не очень трезвые… Смотрите! Этот ваш Ларин снова у телевизора.

— Действительно! Неистовый академик, надо сказать, довольно бесцеремонно пользуется правом свободного выхода в эфир. Ну-ка, что-то он нам приготовил…

Ларин между тем некоторое время возился с какими-то бумажками, потом нашел, видимо, нужную запись.

— Швартовка несколько затянулась, — сказал он, поглядывая в камеру исподлобья, — поэтому хочу сказать еще несколько слов, чтобы подготовить общественность. На первый случай, хотя бы ученых… Анализ траектории "Двины" и других данных, полученных за последние не сколько часов, показывает, что… Я перейду прямо к выводам. Тоннель времени обладает остаточным вектором, он не изотропен. Это значит, что между Землей и третьей планетой Бениты установились свои пространственно-временные отношения. Образно говоря, в общем потоке времени выделилось течение, омывающее наши планеты.

И подобно тому, как если мы бросим пустую бутылку в Гольфстрим, она обязательно прибьется к берегу, омываемому этим течением, подобно этому любое материальное тело, вошедшее в тоннель времени в окрестностях нашей системы, будет прибито "течением" времени к третьей планете Бениты…

— И наоборот, — громко сказал Ратен.

— Что? — не понял Дмитрий.

— Подождите…

— Прошу моих коллег, — продолжал Ларин, — не требовать от меня немедленного объяснения, ибо его нет. Я даже не говорю "пока нет", потому что сомневаюсь, что это объяснение может быть получено в ближайшее время… Но я могу, чтобы хоть как-то придать этому факту реальность, поздравить всех нас с установлением транс-регулярной галактической пассажирской линии…

— Академик изволит шутить, — улыбнулся Дмитрий. — Академик изволит быть в некоторой растерянности.

— Напрасно вы так, — тихо сказал Ратен. — Я не знаю, каким математическим аппаратом располагает Ларин, но он, по-моему, действительно гений… Пусть пока интуитивно, но он нащупал самую суть. И то, что мы долго воспринимали как цепь удивительных случайностей, начинает обретать форму… Я не знаю, как это сказать — форму Одной Великой Случайности, если это не будет звучать нелепо… Я думаю, что мы с Лариным в ближайшее время об этом поговорим…

— Ну вот! Они наконец включились… Хм! Чепуха какая!..

По экрану бегали рваные клочья, линии, мельтешили какие-то пятна.

— Как назло! — поморщился Дмитрий. — Всегда такая отличная видимость.

— Сейчас уберем, — успокоил Ратен. — Это мой пилот мудрит на досуге. — Он достал из кармана передатчик. Рикар, снимите напряжение. Переходите на автономный режим.

Коробочка пропищала что-то непонятное. Дмитрий с интересом прислушался. Это были первые слова на языке Короны. Ратен побледнел, поднес зачем-то передатчик к самым губам и закричал срывающимся голосом:

— Немедленно снимай все системы! Немедленно? Иначе я просто взорву предохранитель!

Он щелкнул передатчиком, сунул его в карман. Сказал смущенно:

— Извините… Еще немного, и этот олух наделал бы дел. Он пытался связаться с капсулой, передать информацию, но ему мешали посторонние поля. А у него такая же штучка, как и у вас, — для снятия поля. Только, вы понимаете, мощнее.

— Нашел время! — усмехнулся Дмитрий. — Что ему нужно от капсулы?

— Он несколько… эмоционален. Слишком обширная память, произвольная программа. Собирался передать в капсулу сообщение о том, что изображение, идущее с "Двины", будто бы точно соответствует классической иконографии Высекающего огонь. Вы помните, я вам рассказывал…

— Да, помню. Тихо. Теперь все в порядке, видимость хорошая. Вот и он. Постарел. Ох, как постарел!

Дронов смотрел прямо в камеру. Лицо его было смертельно усталым. Щеки оплыли. Возможно, следы длительных перегрузок. От виска к подбородку тянулся глубокий, недавно заживший шрам.

— Где же это он так? — негромко сказал Дмитрий. — Прямо как топором двинули, — И в ту же секунду почувствовал у себя на плече руку Ратена. Тот сжал его с такой силой, что Дмитрий невольно поморщился.

— Немедленно в Галактический центр, — громким шепотом сказал он. Сейчас же. Вы понимаете? Я не ошибся, нет! Вы говорите: "Где это он так?" На Короне? Возле вулкана Центарий…

Дмитрий еще ничего не понял, но волнение Ратена передалось ему. Выключив Информаторий, он потащил Ратена к стоянке гравилета.

— Сейчас я вызову рейсовый, — сказал он. — Это быстро. На моем мы далеко не улетим.

— Не надо! — Они уже бежали к просеке, и Дмитрий даже не удивился, что дорогу показывает Ратен. — Не надо гравилета! Вот давайте сюда! Этой мой посадочный отсек, вы еще спрашивали, куда я его дел. Садитесь скорее. Он хорошо работает и как орбитальный катер.

В густом можжевельнике стояла приземистая машина.

Ратен распахнул дверцу.

— Сейчас, — сказал Дмитрий. — Сейчас. А это… что такое?

Он ткнул пальцем в рельефный силуэт на дверце отсека.

— Это? Ну, так… Наша эмблема. Символ единства Вселенной. Такой знак был оттиснут на одном из кораблей пришельцев, который мы недавно откопали. Садитесь же скорее!

— Все еще не веря своим глазам, Дмитрий провел пальцем по барельефу, известному всем людям Земли. Это был заводской знак корабля Александра Дронова. Цветок лотоса на хрупкой ладони женщины…