Лоис Буджолд - Танец отражений

Сам караван-сарай являл собой любопытный срез эволюции барраярского общества. Старейшая его сердцевина была вычищена, отреставрирована и превращена в милый лабиринт магазинчиков, кафе и маленьких музеев, посещаемый как городскими служащими в поисках обеда, так и явными туристами из провинции, приехавшими в столицу ради исторических святынь. Подобные преобразования концентрировались вокруг скоплений старых правительственных зданий ближе к центру района – таких, как замок Форхартунг над рекой; в дальней части к югу процесс обновления сходил на нет, и район там превращался в нечто запущенное, слегка опасное, отвечающее былой репутации караван-сарая как рискованного места.

По пути Айвен гордо указал на здание, где, по его словам, он родился в дни мятежа Фордариана. Теперь там был магазин, торгующий безумно дорогими коврами ручной работы и прочими старинными вещичками, предположительно сохранившимися со времен Изоляции. Судя по тому, как Айвен этот факт сообщил, Марк ожидал чуть ли не мемориальной доски на стене, но ее там не оказалось – он проверил.

После обеда в одном из маленьких кафе Айвена, чьи мысли вертелись теперь вокруг фамильной истории, обуяло намерение показать Марку тот кусочек мостовой, где его отца, лорда Падму Форпатрила, убили спецслужбы Фордариана во время того самого мятежа. Это сочеталось с общим мрачным историческим настроем сегодняшнего утра, и Марк согласился. Они опять двинулись пешком к югу. Перемены в архитектуре – от низких бурых оштукатуренных зданий первого века Периода Изоляции до высоких кирпичных домов его последнего столетия – демонстрировали, в должном ли направлении идете вы по караван-сараю.

На этот раз, ей-богу, табличка была: квадрат литой бронзы, утопленный прямо в мостовую; пока Айвена глядел вниз, мимо нее и по ней двигались машины.

– Не думаешь, что стоило хотя бы установить ее на тротуаре? – спросил Марк.

– Точность, – ответил Айвен. – Мать настояла.

Марк почтительно выждал немного, давая Айвену время на бог-знает-какие душевные раздумья. Наконец тот поднял голову и жизнерадостно произнес: – Как насчет десерта? Тут за углом я знаю одну небольшую пекаренку с керославской выпечкой. Мать всегда водила меня туда после приношения ежегодного возжигания. Просто забегаловка, зато хорошая.

Марк еще не нагулял аппетита после обеда, но местечко это оказалось внутри столь же восхитительным, сколь непрезентабельным смотрелось снаружи, и он в конце концов оказался обладателем пакета с ореховыми рулетиками и традиционными корзиночками с блестяникой – на потом. Пока Айвен застрял с выбором вкусностей для леди Форпатрил – и заодно, возможно, еще более сладкими переговорами с хорошенькой продавщицей (трудно было сказать, с серьезными намерениями или просто повинуясь спинномозговому рефлексу), – Марк вышел наружу.

Он вспомнил, что некогда Гален имел в этом районе пару тайных шпионских контактов. Несомненно, барраярская Имперская безопасность арестовала их два года назад, зачищая все после раскрытия заговора Галена. И все же интересно, сумел бы он их отыскать, стань мечты Галена о мести реальностью? Это должно быть на следующей улице и через два перекрестка… Айвен все еще болтал с девушкой из булочной. Марк отправился пройтись.

К своему полному удовлетворению, адрес Марк нашел через пару минут и решил, что заходить внутрь необходимости нет. Он развернулся и пошел той дорогой, которая, казалась, позволила бы ему срезать путь между булочной и главной улицей. Оказалось, что это тупик. Он снова повернул и пошел к началу переулка.

Старуха и тощий юнец, сидевшие на крыльце и наблюдавшие, как он заходил, заметили, что он возвращается. Тусклые глаза старухи блеснули едва заметной враждебностью, когда Марк снова попал в поле ее зрения.

– Это не мальчик. Это мутантик, – прошипела она юнцу. Внуку? Она многозначительно пихнула его локтем. – Мутантик пришел на нашу улицу.

Подстрекаемый подобным образом юнец, ссутулясь, поднялся на ноги и заступил дорогу Марку. Марк остановился. Паренек был выше его – а кто бы не был? – но не особо тяжелее. Бледный, с сальными волосами. Он агрессивно расставил ноги, не давая Марку его обогнуть. О, боже. Местные. Во всей своей грубой красе.

– Тебе не стоило появляться здесь, мутантик, – Он сплюнул, подражая манере крутого задиры; Марк чуть не расхохотался.

– Ты прав, – охотно согласился он. Он специально произнес это со среднеантлантическим земным, а не барраярским, выговором. – Это просто дыра.

– Инопланетник! – взвыла старуха, чье недовольство росло на глазах. – Ступай через червоточину в ад, инопланетник!

– Похоже, я уже там, – сухо прокомментировал Марк. Дурные манеры – но и настроение у него сейчас было дурное. Если эти трущобные хамы собираются дразнить его, то получат то же в ответ. – Барраярцы. Если есть что-то хуже форов – так это идиоты, которыми они правят. Неудивительно, что вся галактика презирает это захолустье. – Он удивился, как легко нашла себе выход подавленная ярость и как хорошо ему при этом стало. Лучше бы не заходить слишком далеко.

– Ну ты сейчас у меня получишь, мутантик, – пообещал мальчишка, танцуя на цыпочках в состоянии нервозной угрозы. Ведьма, науськивая его, сделала грубый жест в сторону Марка. Интересное дело; старушонки и хулиганы обычно естественные враги, а эти двое, похоже, заодно. Собратья по Империи, объединившиеся против общего врага, – сомнений нет.

– Лучше уж мутантик, чем дебил, – с показным добродушием проговорил Марк.

Юный грубиян поднял брови. – Эй! Это ты мне хамишь, а?

– А что, ты видишь здесь других дебилов? – Паренек быстро стрельнул глазами в сторону, и Марк оглянулся через плечо. – О. Извини. Вот еще двое. Понимаю твое замешательство. – Адреналин в его крови прибывал, заставив пожалеть о недавнем обеде, комом лежащим в желудке. Еще два юнца – выше, тяжелее, старше, но все равно лишь подростки. Может, и злобные, но необученные. И вообще… где Айвен? Где эта чертова незримая внешняя охрана? Ушла на перерыв? – А вы не опаздываете в школу? Например, на занятия для умственно отсталых по распусканию слюней?

– Забавный мутантик, – произнес один из ребят постарше. Он не смеялся.

Нападение было внезапным и чуть не застигло Марка врасплох; он-то думал, что этикет требует сперва обменяться еще несколькими оскорблениями, и даже приготовил парочку неплохих. Возбуждение странным образом смешивалось с предчувствием боли. Или, может, это предчувствие боли его возбуждало? Высокий хулиган попытался лягнуть его в пах. Марк одной рукой поймал его ступню и рванул кверху, заставив мальчишку рухнуть навзничь на камни с силой, явно вышибившей из него дух. Кулак второго рванулся вперед; Марк перехватил его руку. Они развернулись, и хулиган споткнулся о своего тощего приятеля. К несчастью, оба преграждали Марку выход.