Лоис Буджолд - Ученик воина

Баз, улыбаясь, покачал головой. – Вы и так осыпали меня достаточным количеством почестей, милорд. Почестей – и чести, и более того… – он посмотрел на Елену. – Когда-то я думал, что вновь стать из никого кем-то я смогу лишь чудом. – Он расплылся в улыбке. – И я был прав. Я благодарю вас, милорд.

– И я тебя благодарю, – тихо произнесла Елена. – Ты мне подарил то, что я не надеялась обрести…

Майлз покорно склонил голову с вопросительным видом. Имеет ли она в виду База? Звание? Бегство с Барраяра?

– Себя саму, – объяснила она.

Ему показалось, что где-то в ее рассуждения вкралась ошибка, но времени разбираться не было. В причальный отсек через все выходы хлынули дендарийцы – сначала по двое-трое, потом ровным потоком. Лампы вспыхнули на полную мощность, как полагалось для дневного цикла. Его план потихоньку ускользнуть прочь мгновенно обратился в ничто.

– Ладно, – безнадежно произнес он, – тогда до свидания. – Он торопливо потряс руку Базу, но Елена, с глазами на мокром месте, сграбастала Майлза в объятия так, что чуть не переломала ему кости. Он возмущенно пытался дотянуться ногами до пола. Совершенно поздно…

Когда она поставила его на землю, уже собралась толпа; к нему тянулись руки – пожать его ладонь, коснуться, просто дотронуться, словно это их согревало. Ботари бы удар хватил; Майлз мысленно виновато откозырял духу сержанта.

Причальный отсек превратился в бурлящее людское море. Слышалась болтовня, одобрительные возгласы, радостные крики, топот ботинок. Скоро в этом шуме проявился ритм, он стал скандированием: «Ней-смит! Ней-смит! Ней-смит..»

Майлз с беспомощным согласием воздел руки, ругаясь себе под нос. В толпе всегда найдется идиот, который заварит такую вот кашу. Елена с Базом водрузили его к себе на плечи, и выбора у него больше не оставалось. Теперь он обязан выступить с этой проклятой прощальной речью. Майлз опустил руки – к его удивлению, голоса стихли. Он снова резко взметнул руки вверх; толпа взревела. Он медленно их опустил, словно дирижер симфонического оркестра. Тишина была абсолютной. Ужасающей.

– Как видите, я возвысился, потому что все вы подняли меня вверх, – начал он, регулируя тон голоса так, чтобы тот доносился до последних рядов. По толпе пробежал довольный смешок. – Вы возвысили меня вашим мужеством, стойкостью, дисциплиной и другими воинскими доблестями… – Да, так оно и было, это они проглотят, – но столь же сильно он был обязан своим возвышением их замешательству, их вздорному соперничеству, жадности, амбициозности, лени и доверчивости… дальше, дальше! – Я не могу сделать меньшего, чем возвысить вас в ответ. Сим я отменяю ваш временный статус и объявляю вас постоянным подразделением Дендарийских наемников.

Крики, свист, топанье ног потрясли стены причального отсека. Многие из здесь присутствующих прибыли недавно, вместе с Оссером, и забежали сюда из любопытства, по дороге на свое рабочее место. Но почти вся первоначальная команда Осона была здесь. Он различил в толпе и самого сиявшего Осона, и Торна, по щекам которого текли слезы.

Он снова поднял руки, требуя тишины, и получил ее. – На некий неопределенный срок меня призывают срочные дела. Я требую и прошу от вас подчиняться командору Джезеку так же, как мне самому. – Майлз взглянул вниз, на запрокинутое к нему лицо База. – Он вас не покинет.

Он чувствовал, как дрожит плечо инженера. Нелепо Базу испытывать такой восторг: весь из них всех один лишь Джезек знает, то Майлз – шарлатан… – Я благодарю вас всех и прощаюсь с вами.

Он соскользнул вниз, со стуком ударившись ступнями о палубу. «И пусть Господь будет милосерден ко мне, аминь!» – пробормотал он себе под нос. Он начал отступать к переходному туннелю – к спасению, – улыбаясь и махая рукой.

Джезек, сдерживая давление толпы, проговорил на ухо Майлзу:

– Милорд. Утолите мое любопытство… пока вы не улетели, будет ли мне позволено узнать, какому дому я служу?

– А разве ты до сих пор не догадался? – Майлз изумленно посмотрел на Елену.

Дочь Ботари пожала плечами: – Ради безопасности.

– Ну… я не собираюсь выкрикивать это прямо в толпу, но если ты когда-нибудь отправишься покупать себе ливрею, что не кажется особо вероятным, – выбирай коричневую с серебром.

– Но… – Баз осекся, образовав в толпе вокруг Майлза единственный островок тишины. – Но это же… – он побледнел.

Майлз улыбнулся со злорадным удовольствием. – Приучай его к этому потихоньку, Елена.

Его словно тянуло в тишину переходного туннеля, как в убежище; шум в причальном отсеке бил по нервам, а дендарийцы вновь взялись за свое «Нейсмит! Нейсмит!…». Фелицианский пилот провел на борт Элли Куинн, за ней последовал Айвен. Последней, кого Майлз видел перед тем, как помахать рукой и попятиться в туннель, была проталкивающаяся сквозь толпу с мрачным и задумчивым лицом Элена Висконти.

Пилот завинтил люк и продул запоры шлюза, а затем направился в навигационную рубку, Они пошли за ним.

– Ого! – уважительно заметил Айвен. – Ты и вправду заставил их побегать. Ты себя должен сейчас ощущать выше ростом, чем я, – ну, на таком-то духовном подъеме….

– Не совсем, – поморщился Майлз.

– Почему нет? Я бы себя так и чувствовал, – В голосе Айвена слышалась скрытая зависть.

– Моя фамилия не Нейсмит.

Айвен открыл рот, захлопнул, искоса на Майлза поглядел. Экраны в навигационной рубке показывали завод и пространство вокруг него. Корабль оторвался от стыковочного узла. Майлз попытался не сводить взгляда с только что покинутого ими места в целом ряду причальных отсеков, но скоро запутался, пятый это был узел или четвертый?

– Проклятие, – Айвен засунул большие пальцы рук за пояс и покачался на каблуках. – Пока я от всего этого просто в нокауте. Я хочу сказать, ты появляешься здесь ни с чем и четыре месяца спустя полностью переворачиваешь ход их войны, да еще заканчиваешь эту игру с полным карманом шариков.

– Не нужны мне все эти шарики, – с раздражением ответил Майлз. – Вообще не нужны. Если меня поймают на владении этими «шариками», для меня это смерть, не забыл?

– Не понимаю я тебя, – пожаловался Айвен. – Я думал, ты всегда хотел быть военным. Ты здесь сражался в настоящем бою, командовал целым флотом, перекроил карту военных действий с фантастически низкими потерями…

– Вот о чем ты думаешь? Что я играл в солдатики? Ха! – Майлз принялся беспокойно вышагивать по рубке. Он замер и со стыдом опустил голову. – Может, именно это я делал. Может, в этом вся беда. Тратил день за днем, тешил свое «я», а все это время дома свора Фордрозды загоняла отца… пять дней пялиться в это чертово окно, пока они убивали его…

– А-а… – произнес Айвен. – Вот от чего у тебя волосы дыбом. Не бойся, – утешил он Майлза, – мы все поправим. – Он моргнул и добавил уже куда менее решительным тоном: – Майлз… если допустить, что ты все-таки прав насчет этого – что мы будем делать, когда вернемся?