Василий Криптонов - Я выбираю смерть

— Виан, ты как вчера родился. Откуда, по-твоему, появились узорги? От сырости развелись? А Гинопос теперь откуда взялся?

Лейст промолчал. Почему-то столь очевидная мысль о внегалактическом происхождении узоргов осенила его только сейчас. А ведь говорили же об этом и в новостях… но Виан был тогда маленьким, и для него другая галактика мало чем отличалась от соседней планеты. Все равно ведь денег отца не хватило бы на полет даже к Ваграну.

Другие галактики были чем-то запредельным. Из школьных уроков истории Лейст знал, что вскоре после начала экспансии из галактики Млечного Пути человечество впало в эпоху раздоров и междоусобиц. Войны вспыхивали за каждую пригодную для жизни планету. Предкам Лейста посчастливилось зацепиться за эту микрогалактику, остальные пошли дальше. Это был путь в один конец, без возможности «ходить друг к другу в гости». Ближайшая галактика находилась в четырех тысячах световых лет от Триумвирата, а этот священник говорит «галактики» во множественном числе. Будто путь к далеким звездам не означал смену нескольких десятков поколений людей.

— Нам о многом придется поговорить, — заметил Лейст.

— С удовольствием займусь твоим образованием, но не раньше, чем мы отсюда улетим.

— Ты так и не сказал, куда мы полетим.

— Это потому что ты так и не сказал, на чем мы полетим.

В этот момент Лейст остановился. Место ничем не отличалось от остальных, если бы не высокое раскидистое дерево, растущее у самого забора.

— Умеете лазить по деревьям? — спросил Лейст.

— Это как сказать. На высоту пары-тройки метров, пожалуй, заберусь, но если ты хочешь таким образом вылезти на орбиту без скафандра, то я пас. У меня еще дети могут быть, в конце концов.

Лейст ухватился за ближайшую к земле ветку, подтянулся и сел. Священник, оглядевшись, довольно ловко повторил его маневр. Они взобрались на следующую толстую ветку, потом на еще одну.

— Вот, — тихо сказал Лейст.

На расстоянии вытянутой руки от них была крыша ангара, стоящего вплотную к забору.

— Технически мы все еще на Иргиле, — проворчал священник. — Так что извини, но грехи я тебе пока не отпущу.

Лейст будто и не слышал его. Он вдруг улыбнулся, вспоминая о чем-то далеком и прекрасном.

— В детстве у меня был друг, — сказал он. — Мы с ним часто бегали сюда, смотреть на корабли. Оба хотели стать пилотами, мечтали пробраться туда. Я посадил это дерево, специально выбрал быстрорастущий сорт. Чтобы когда-нибудь пробраться туда, посмотреть с крыши ангара на приземляющийся звездолет.

— Что-то мне подсказывает, что где-то здесь ваши с другом пути разошлись, — фыркнул священник.

— Да, — помрачнел Лейст. — Он нашел другой путь: выучился на пилота.

— Жаль, что не он зашел ко мне на исповедь, — вздохнул священник.

Лицо Лейста снова стало решительным. Он подобрался как можно ближе к забору и прыгнул. Приземлился так, что даже его инструктор не сказал бы ни слова упрека: тихо и аккуратно.

Обернувшись, Лейст махнул священнику рукой. Тот хотел что-то сказать, но Лейст прижал к губами указательный палец. Их и так скорее всего засекли сотрудники службы безопасности, но поднимать шум все же не стоило.

Священник долго готовился, бормотал что-то себе под нос, подбирал длинную рясу и, наконец, прыгнул.

— У нас от одной до пяти минут, пока не набегут охранники, — сказал Лейст. — Сейчас мы спустимся по лестнице, там, сбоку, и подойдем к воротам. Две створки, две ручки, которые нужно повернуть одновременно. После того как ворота откроются, в диспетчерской на пульте загорится лампочка, и у нас пути назад не будет.

— Ты что, решил спереть гинопосский корабль? — чуть ли не взвизгнул священник.

— Других вариантов нет. Мы не можем открывать все подряд ангары. К тому же, мне показалось, что вы торопитесь.

— Если ты снова решил покончить с собой, то зачем меня в это втравил? Да что такого ужасного тебе сделали узорги?

Лейст вздрогнул от этих слов и едва заметно побледнел, но тон его почти не изменился:

— Это только кажется безумием, святой отец. Гинопосцы здесь не в чести, и полиция не станет, сбившись с ног, искать пропажу.

— Но «маячок»…

— Мы сразу полетим на Вагран, там у меня старый друг держит частную мастерскую. Он разберется с «маячком».

По лицу священника было видно, какая борьба происходит у него в голове.

— Время, — процедил сквозь зубы Лейст.

Священник махнул рукой:

— Черт с тобой, пошли!

Лейст еще раз осмотрелся, прежде чем начать спускаться. На поле было пусто. Даже тревожно немного сделалось от этой пустоты. Неужели все так просто?

Священник на удивление быстро спустился по лестнице, Лейст соскользнул следом. Ладони вспыхнули болью от давно забытых ощущений.

— Скорее, — шепнул он священнику.

Они подбежали к воротам. Как и говорил Лейст, на створках были две одинаковые ручки, расположенные на таком расстоянии друг от друга, чтобы один человек не смог их повернуть.

— На счет «три», — сказал Лейст. — Раз, два, три!

Створки начали с тихим гулом открываться. Лейст втянул носом знакомый запах антирадиационной пены и улыбнулся. Все-таки, космические полеты так и остались для него чем-то невероятно романтичным.

— А там по плану должен быть удивленный гинопосец? — послышался голос священника. — Надеюсь, что да, иначе план под угрозой.

Лейст вышел из-за слишком медленно открывающейся створки и замер. Корабль — отличное разведывательное судно с форсированным двигателем — был на месте, с опущенным трапом. В нескольких шагах от трапа стоял, приоткрыв рот, бледный коренастый человек. Он действительно выглядел обескураженным, но Лейст готов был поклясться, что причиной тому не их вторжение, а открывшийся за воротами ангара вид, ворвавшийся внутрь свежий воздух.

— В чем дело? — справившись с собой, крикнул человек. — Зачем священник?

Лейст понял, что это — последний шанс вернуться. Извиниться, сказать, что ошиблись, пробормотать какую-нибудь ерунду и убежать. Отчасти он хотел этого, хотел прекратить безумие, но мысль о вонючей конуре, в которую превратился его дом, о бывших друзьях и о соседях наполняла его отвращением. Что его там ждало, кроме самоубийства? Есть же более веселые способы покончить с собой.

Не говоря ни слова, Лейст бросился вперед. От гинопосца его отделяло порядка десяти метров. Тот, видимо, тоже подумал, что у него есть один шанс закончить битву, не начав: он провел рукой по бедру, убедился в отсутствии оружия, потом взглянул в сторону трапа. Когда же он повернулся обратно, Лейст увидел изготовившегося к битве воина.

Сделав обманный выпад рукой в голову, Лейст крутнулся на одной ноге и, используя остатки энергии бега, ударил противника другой ногой в корпус. Это была чистая импровизация, построенная на уверенности в том, что против гинопосцев обычные способы ведения боя не годятся.