Василий Криптонов - Я выбираю смерть

— Но он…

— Ты меня слышал. Он больше не из наших. Откажется подчиниться — пусть его тоже уничтожат.

— Не очень красиво выйдет, он же на корабле Триумвирата…

— Так тем более пусть летит оттуда и потеряется навсегда. Делай. Я вернусь, как только смогу.

Аргеной прервал связь и посмотрел в глаза Сонлеру.

— Передай приказ командиру отряда: под видом усиления, взять под контроль все посты местных солдат. Если хоть один дернется, когда мы будем выходить — полная зачистка местности. Я разыщу Ланса.

Сонлер кивнул, и браслет у него на руке засветился. Как всегда, секретарь главнокомандующего понимал быстро и делал правильно.

Насосы с антирадиационной пеной так и не включились. Видимо, работники заправки посчитали, что полицейские захотят немножко облучиться, прежде чем заговорить с опасными преступниками.

— Когда я в последний раз говорил с этим полудурком-диспетчером, мне послышалось, что звучит сигнал тревоги, — поделился Фарид с вошедшим в рубку Лейстом. — После этого он на сигналы не отвечает. Что-то у них там приключилось…

— И ты еще спрашиваешь? — усмехнулся Лейст.

— Что?

— У нас на хвосте висели два гинопосца. Думаешь, они просто развернулись и полетели домой?

Фарид покачал головой.

— Нет, Лейст. Они не нарушат нейтралитет.

— Что скажете, советник? — Лейст повернулся к Хирту.

Хирт развел руками.

— Не могу сказать. Не знаю, что сейчас творится в голове у Аргеноя. Но если они все еще пытаются сыграть в хороших, то Ирцарио вряд ли решится на прямую атаку. А вот Кидес — вполне.

— Кто этот Кидес? — переспросил Фарид.

— Я не уверен, но вполне возможно, что это был Кидес, на втором корабле. Узнаю повадки. Кидес — это самый свирепый отморозок Аргеноя. Ему плевать на все условности, когда надо — он просто идет и делает, сметая все на своем пути. Убийства и разрушения для него — и любимая работа, и хобби.

— Крепко они за тебя взялись, — заметил Лейст.

— Не то слово. Итак, у тебя есть план?

Лейст кивнул. Он велел Хирту оставаться в рубке и поманил за собой Фарида. Они остановились возле хранилища скафандров — их было три, согласно действующим госстандартам: два тяжелых и один легкий.

— Ты ведь понимаешь, что я собираюсь делать? — спросил Лейст, проверяя целостность скафандров. Особое внимание он уделил легкой модели для работы в открытом космосе, в тени.

Фарид присел на корточки, вздохнул и поднял взгляд на Лейста.

— Скажи, зачем ты во все это влез? — спросил он. — Тогда, на Иргиле, ты мог просто взять деньги и спокойно бухать, пока не откажет печень. Зачем ты вылез? Это из-за нее?

— Нет, — сказал Лейст. — И да. Той ночью я вдруг что-то понял. Не знаю, смогу ли объяснить сейчас. Нас ведь десять лет учили быть защитниками людей, учили с оружием или без него противостоять тем, кто решился принести вред гражданским. И вот, как по волшебству, я оказался на месте той твари, которую должен был убить.

Фарид махнул рукой:

— Узорги не…

— Я знаю, как нелепо все это звучит! — Лейст заговорил громче, все еще не отрываясь от скафандров. — Но не надо рассказывать мне о том, что узорги — не люди. Они выглядят и ведут себя, как люди. Одна из них сейчас лежит там, она умирает, потому что спасла жизнь мне. Хочешь сказать, что она — не человек? Скажи, и я без лишних слов отрублю тебе бошку так же, как Мазуру.

Фарид потер горло и сглотнул.

— Я ничего не хочу сказать. Я просто…

— Ты просто не хотел работать. Просто хотел быстренько заполучить побольше денег и расслабиться, так? Поэтому ты выбрал этот путь. В отличие от Мазура, я не могу тебя в этом обвинять. Сколько тебе осталось?

Фарид уставился в пол. Пожал плечами.

— Не знаю. Может, год. Может, два. Точно скажу, что мне не с чем расставаться. Никто меня не будет оплакивать, и свою кровь мне никто не отдаст. Я хотел прожить остаток жизни достойно, вот и все. Что ж, каюсь. Не надо было подписываться на такое. Хотя лично я никого не убил, мне стыдно так же, как если бы убил.

Лейст снял с плеча пушку и бросил ее другу. Тот поймал оружие и поднял взгляд на Лейста.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— Ты ведь хотел прожить остаток жизни достойно? Это твой шанс. По эту сторону — девушка, которая умирает потому что спасла человека. По ту сторону — безмозглые канцелярские крысы, которые всего лишь хотят прославиться.

— Но ведь они тоже ни в чем не виноваты, Лейст. Как еще они могли поступить? Опасный преступник просит о помощи. Люди боятся, ты понимаешь.

— Конечно. И я не собираюсь устраивать бойню. Погибнут лишь те, кто встанет на пути. Думаю, это будут охранники. Мне жаль их, но они знали, на что шли. Их семьи получат солидную компенсацию. И это будет сражение, а не убийство. Ты со мной?

Фарид протянул ему руку.

— Я могу это сделать.

Фарид и Лейст повернулись к Хирту, побледневшему больше прежнего. Он так и не вставал с кресла второго пилота — силы таяли с каждой минутой.

— Бред, — фыркнул Фарид.

— Я справлюсь с управлением, — возразил Хирт. — Может, сейчас это прозвучит неожиданно, но я умею пилотировать. С героями-десантниками мне, конечно, не тягаться, то вмазать эту махину в стену у меня получится.

— Тебе нужно будет врубить «скачок» в последний момент, а потом — отключить его, сразу же. Сумеешь? — спросил Лейст.

— Да проще простого. Вам, ребята, явно будет проще там справиться вдвоем. А тут… Кабину, скорее всего, разворотит, так что из всех нас у меня наибольшие шансы выжить даже без скафандра.

Лейст и Фарид изобразили задумчивость, хотя в душе сразу приняли эту идею. Оба уже были в тяжелых скафандрах, каждый из которых весил около тридцати килограмм. Рука Лейста в металлизированной перчатке крепко сжимала рукоять тесака. Для пробы он развалил им на две части обнаружившийся в одной из кают рулон ковролина. Несмотря на отсутствие тактильных ощущений, рукоятка сидела в руке отлично, будто срослась к ней. Возможно, силу хвата дополняла механическая часть скафандра, реагирующая на стимулы изнутри. Фарид держал вверенную ему лазерную пушку — он расстался с ней лишь на минуту, чтобы надеть скафандр. Будто пушка была символом доверия, словно повернула время вспять, туда, где они все вместе преодолевали невероятные испытания, обезвреживали террористов, подавляли очаги сопротивлений. Туда, где все было просто: вот друзья, а вот — враги. Вот мирное население, а вот озверевшие мрази. Сейчас же все смешалось, и неумолкающий голос Мазура в голове Фарида не уставал твердить: «Теперь вы с Лейстом — мрази! С повышением, браток!»

— Хорошо, — сказал Лейст. Он надел шлем, Фарид помог ему застегнуть крепления и нахлобучил свой. Голос Лейста стал глухим, но разборчивым: