Юрий Тупицын - Галактический патруль

Деревня, где располагалась дальняя дача Славки и куда она вела сейчас «Волгу» с дремлющим справа от нее Горовым, называлась Болотками не случайно. Она стояла на плоской, песчаной по преимуществу возвышенности посреди обширного заболоченного массива, образованного и болотами в собственном смысле этого слова: мшарами, трясинами, топями и лесами со множеством мелких озер, которые постепенно превращались в болота. На рубеже двадцатых-тридцатых годов на этом массиве запланировали создание мощных торфяных разработок, а где-то неподалеку - электростанцию, работающую на торфе, подобно Шатурской ГРЭС. Позже, когда в стране начала быстро возрастать добыча каменного угля и выяснилось, что по его запасам Советский Союз занимает первое место в мире, реализовать этот проект посчитали нецелесообразным. Изыскательские работы свернули, но электрическая линия, протянутая в эту глухомань до Болоток и сделанная на совесть, так и осталась. Так была создана, так сказать, цивилизованная база для последующего преобразования Болоток в своеобразный дачный поселок. Была создана для этого и совсем другая, можно сказать, нецивилизованная база и все теми же изыскателями. Они проложили пробный осушительный канал, подобный тем, что с той же целью прокладывал в этих краях еще при Александре II генерал Жилинский, мечтавший превратить мещерские болота в зону сельскохозяйственной деятельности. Здешние болота показали свой норов, и затея Жилинского провалилась, хотя сеть каналов, пересекающих болота, в заброшенном и полузаросшем виде сохранилась как своеобразный памятник его начинаниям. А вот изыскательский канал наделал бед. Может быть, какую-то площадь он и осушил, да вот Болотки, напротив, подтопил. Некоторые мшары, по которым, пусть проваливаясь по колено, можно было все-таки, умеючи конечно, ходить и собирать на них клюкву и голубику, превратились в труднопроходимые трясины и вовсе непроходимые топи с зеркалами открытой воды. Богатейшие заливные луга, тянувшиеся по берегам мелководной, но широко разливавшейся весною речки, исчезли, превратившись в болото, в котором речное русло было еле-еле намечено. А основой крестьянствования в Болотках всегда было животноводство, а точнее - породистый крупный рогатый скот. Для товарного земледелия тут недоставало посевных площадей. Посевов только-только хватало, чтобы прокормить себя, скотину и лошадей, даже на стороне прикупать приходилось. А скот держали породистый, коровы - удойные, а бычки - скороспелые, за лето хороший вес набирали. По преданиям, небольшое стадо чернопегих коров с быком-производителем деревенская община закупила в Костромской губернии вскоре после того, как Бонапарта прогнали из России.

Болоткинские крестьяне никогда не были крепостными и по своим временам жили если и небогато, то сытно и справно. Кроме скотины, Болотки славились своими мастерами: плотниками, бочарами, колесниками, печниками. Была здесь небольшая, но добротно выстроенная кузница, которой всегда владел род Потехиных, прадед Славки был последним, владевшим ею и работавшим в ней. Когда буквально за год Болотки подтопило, разлившаяся речка так и не вошла в берега, большую часть породистого скота пришлось либо забить, либо продать. Болотки захирели, обитатели их начали разъезжаться, кто поближе, по городам, где требовались рабочие руки, а кто, согласно тогдашней моде, и подальше - на Север, на Дальний Восток, в Туркестан. Остались самые-самые стойкие, самые верные родным мещерским местам любители охоты, рыбалки и дикорастущих даров природы. Избы похуже были проданы на дрова, часть домов получше разобрали и перевезли на другие места. Деревня разрядилась, распалась на довольно далеко отстоящие друг от друга дома, население ее сократилось втрое. Так вот и были созданы специфические условия, в силу которых Болотки в шестидесятых-семидесятых годах постепенно превратились в дальние дачи разных начальников и быстро богатеющих махинаторов и местожительство тех, кто всерьез занялся промыслом грибов, дикорастущих ягод, лекарственных трав и пчеловодством, которым, как подспорьем в животноводстве, увлекались тут и прежде.

Горов очнулся от дремы, когда машина на опушке сосняка на небольшой скорости съезжала к пресловутой «щуке», показавшейся Горову похожей на длинный и неуклюжий, плохо увязанный плот. Бревна ее ходили под колесами автомобиля как клавиши рояля, поливаясь темной и грязной болотной водой. За «щукой» Славка свернула с накатанной дороги в сосновый лесок, который до настоящего бора не дотягивал ростом деревьев. Лесок покрывал вытянутую гряду песчано-наносного происхождения, отделяя деревню от обширного болотного массива и выходя прямо на ее задворки. Тут он переходил в смешанный перелесок, перемежаемый луговинами, на которых росла смородина, малина и бузина. В один из сколочков бузины Славка и загнала машину; плотная, но рыхлая зелень, украшенная красными гроздьями мелких ягод, скрыла ее полностью.

- Сюда никто не сунется, - пояснила свой замысел. - Бузина, она и есть бузина, что с нее взять?

- Это верно, - согласился Горов, - со своей задачей ты справилась вполне удовлетворительно.

- Всего на троечку? - Славка хотела обидеться, но вождение машины по бездорожью отняло у нее столько нервной энергии, что даже обижаться было лень.

- В серьезном деле удовлетворительно - это именно то, что требуется. А у нас с тобой - дело серьезное. В таком деле простое удовлетворительно нередко оказывается полезнее, чем прекрасно или превосходно. - Девушка смотрела на Горова с недоверием, и он вдруг спросил: - Ты футбол любишь?

- Не очень. Мне больше волейбол и теннис нравятся. Но международные футбольные матчи я смотрю обязательно. - Славка засмеялась какой-то своей мысли и пояснила: - Я только хороший футбол люблю, Нилыч.

Подчиняясь жесту Горова, она покинула машину. Пока девушка неспешно выполняла эту операцию (от долгого сидения у нее затекли ноги), Горов скользящим и быстрым движением опытного престидижитатора открыл машинный сейф, достал оттуда небольшой тупорылый револьвер и сунул под пиджак за пояс брюк. После чего сделал несколько переключений на панели управления телевизором, где кнопок было раза в три больше, чем обычно. Славка, сделавшая для разминки несколько гимнастических движений, вдруг спохватилась:

- Я же сумку забыла!

- Я не забыл, - успокоил ее Горов. - Захвачу.

Проверив закрытие каждой дверцы, он прихватил сумку и тоже выбрался из машины. Вручив сумку Славке, Горов обошел «Волгу» кругом, приоткрыл багажник, достал оттуда компьютерную записную книжку и положил ее в правый внутренний карман пиджака, а из нагрудного кармашка достал капсулу с микроприемником и заученным движением вставил ее в правое ухо. Занимаясь всем этим, Горов непринужденно разговаривал со Славкой, а она, присев на широченный пень сосны, которую теперь сменили заросли бузины, переобувалась. Садясь за руль «Волги», она сбросила туфли на шпильках и наскоро натянула мокасины. Теперь, поправив сбившиеся гольфы из тонкой ангорской шерсти, она обулась как следует, а туфли, что были брошены в сумку как попало, уложила, предварительно поместив их в тот самый пластиковый пакет, в котором прежде находились мокасины.