Юрий Тупицын - Галактический патруль

- Да что такое с вами, Игорек?

Наверное, она задавала этот вопрос уже не в первый раз, пока смысл ее слов наконец-то пробился в оцепеневшее сознание Игоря. Он поднял на секретаршу глаза, они были такие пустые, что Илочка в испуге вскочила со своего вращающегося креслица.

- Вам плохо?

Игорь захлопнул портсигар, неверным движением опустил его в карман и дрожащей рукой провел по покрытому испариной лбу.

- Голова что-то закружилась, - выдавил он.

Игорь, как сквозь туман, видел подбежавшую к нему секретаршу. Как через ватную стену, слышал ее вопросы, рефлекторно отвечал ей, не осознавая толком, что говорит. Он как-то сразу пришел в себя, обнаружив, что в одной руке держит стакан, наполовину заполненный содовой водой, а в другой - таблетку нежно-зеленого цвета. Секунду он тупо, как прежде на злодейски опустевший портсигар, смотрел на эти предметы, а потом протянул их Илочке.

- Не надо… Принеси мне рюмочку рома. Ямайского, шестидесятиградусного.

Он выпил эту легкую, как вода, вовсе не тягучую, сладковатую, обжигающую горло жидкость и окончательно пришел в себя.

- Ну вот, - удовлетворенно сказала Илочка, принимая у него пустую пятидесятиграммовую рюмку, и

матерински потрепала его по волосам. - Совсем другое дело.

- Спасибо, Илочка, - поблагодарил Игорь, откидываясь на спинку кресла.

Механически поддерживая с секретаршей, вернувшейся на рабочее место, разговор, Игорь попытался собраться с мыслями и выработать некую убедительно-оправдательную линию поведения, но из этого ничего не вышло. Что может придумать человек, будь он хоть семи пядей во лбу, если из реальности он попадает в сказку, где безраздельно властвуют злые силы? Примерно так и высказался Игорь, стоя перед хозяином на ватных ногах, после того как тот, полюбовавшись на содержимое портсигара, поднял на него тяжелый, вопросительный взгляд.

Узнав о провале, казалось бы, хорошо продуманной и хорошо организованной операции по захвату загадочного агента, назвавшего себя Ником, Верба не особенно огорчился. Этому было несколько причин. Во-первых, никто не пострадал и не засветился. После того как номер, где сидела засада, проветрили, свалившихся как мешки боевиков удалось привести в себя простым нашатырем. Сон, похожий на обморок, - еще одно очко в пользу технического оснащения этого чертова Ника. Во-вторых, если этот Ник действительно располагает крупной партией алмазов, то никуда он не денется, если только вовсе не уедет из Москвы в другой город, а это маловероятно. Ему нужен покупатель, скорее всего, он сам снова выйдет на связь с Игорьком, ведь куда проще работать по старой, пусть грязноватой, чреватой опасностями линии, чем искать новую, рискуя напороться на сотрудников МУРа и контрразведки или их осведомителей. И в-третьих, как и всегда, когда он имел дело с новыми или просто не очень представительными клиентами, Верба подстраховался. Подстраховался по-мелкому, вовсе не этично по меркам большого бизнеса, но подстраховался - всучил Нику не настоящие, а фальшивые купюры. Фальшивки были сделаны искусно, так что обнаружить их несостоятельность могут лишь хорошие специалисты в хорошей лаборатории, а поэтому стоили довольно дорого, но все равно - алмазы достались ему на порядок ниже своей рыночной стоимости. В нынешних условиях инфляции и непомерно высокой стоимости доллара, а ювелирные алмазы - те же доллары в их лучшем виде, - считай почти даром.

О том, что продавец алмазов получил не настоящие, а фальшивые рубли, знал только сам Верба, больше никто. Он и Семена Григорьевича не посвятил в свою махинацию, тот был ярым сторонником честного бизнеса, хотя не отвергал разных хитростей и махинаций, сопровождающих заключение сделок. До заключения сделки можно творить все, что угодно: водить за нос невыполняемыми обещаниями, запугивать, похищать и даже убивать - в самом крайнем случае, конечно, когда нет другого выхода. Бизнес есть бизнес. Но сама сделка и выполнение всех ее условий должны быть честными. Бизнес есть бизнес! Без этой честности внутри самой себя коммерция превращается в уголовщину, а сам коммерсант неизбежно теряет доверие партнеров и рано или поздно остается в изоляции. Так поучал Семен Григорьевич, тертый калач, сделавший себе нелегальную деловую карьеру еще в ходе хрущевской оттепели, Виктора Вербу, терпеливо выводя его в обойму остающихся в тени информационной шумихи, истинных сильных мира сего. Он не был вполне доволен своим учеником, которому постепенно передал все свои связи в деловом мире и которого никогда не обременял мелочной опекой, ограничиваясь лишь либо самыми общими советами, либо конкретными рекомендациями по конкретным делам. Конечно, характер их взаимоотношений определялся еще и тем, что в их общее дело Верба вложил почти втрое больше денег, нежели сам Семен Бокий, понемногу и вполне сознательно уходивший в тень своего энергичного партнера - на хорошо обеспеченный покой.

- Неровно работаешь, - выговаривал Семен Григорьевич своему ученику, который учеником себя давно уже не считал иприслушивался к советам своего учителя лишь постольку, поскольку они соответствовали его собственной стратегии ведения дел. - То мелочишься, то хватаешься за такие крупные куски, которые тебе пока не по зубам.

- Но ведь откусываю! - ухмылялся Верба.

- Не откусывал бы, так я и говорить бы с тобой не стал. Но ведь и тебя кусают! Да еще как. Помнишь, какой урок Гольберг тебе преподал?

- Кто не рискует, тот не выигрывает, Семен Григорьевич.

- Риск риску рознь. - Старик пожевал губами. - А хуже всего, Витя, что ты уже после того, как по рукам ударили, норовишь контрагента обмухлевать.

- Не каждого, Семен Григорьевич, я с разбором.

- Если без разбора, ты бы либо в земле уже лежал, либо в тюряге сидел. - Старик вздохнул. - Тебе кое-что прощают, потому что я за тобой стою.

Верба молча прижал руку к сердцу и, ничуть не скоморошничая, искренне поклонился.

- То-то. Ты хоть и с разбором мухлюешь, а все равно лицо теряешь, грязнишься перед деловыми людьми. Ты посмотри на Казимира. Чисто работает, сукин сын! Комар носа не подточит.

Полные щеки Вербы заалели, он недолюбливал Казимира и не терпел, когда ему тыкали в нос его именем и его делами.

- А денег у кого больше - у меня или у Казимира? - зло спросил он.

- У тебя, Витя, у тебя, - мирно ответил старик и не без ядовитости поинтересовался: - А связей у кого больше, а?

Верба вдруг рассмеялся:

- Связи - дело наживное, Семен Григорьевич. Сейчас время такое - надо рвать, рвать и рвать! Рвать у своих и у чужих, у сильных и у слабых, чисто и грязно, по мелочи и по-крупному. Рвать, пока позволено, время сейчас такое. Долго тянуться все это не может - рвать будет нечего. Тогда и накинут узду на деловых людей. - Верба ухмыльнулся. - Ну и начнем работать по-новому в соответствии с накопленными капиталами. Почистимся, отмоемся, престижные связи купим уже по дешевке. Вот моя линия, Семен Григорьевич. А пока - обмани своего ближнего, не забудь и дальнего, ибо дальний приблизится к тебе, обманет и восторжествует.