Юрий Тупицын - Галактический патруль

- Спасибо, Николай Андреевич, я сейчас, - сказал Нетреба, не поднимая головы. Но прошла минута, другая, третья, а «сейчас» все еще продолжалось. У Антонова начали затекать руки.

- Скоро? - спросил он.

- Сейчас! - бодро сказал инженер.

Прошло еще минуты две. Антонов уже хотел ругаться, когда Нетреба вытащил голову и плечи из трещины и сел, опираясь на руки. Выпрямился и Антонов.

- Разобрался, Николай Андреевич. Произошло это так…

Рассказ Нетребы отличался подробностью и обилием специальных терминов. Не удовлетворясь словами, он прибегал иногда к помощи рук. Антонову тогда приходилось хватать его за пояс скафандра, чтобы удержать от неожиданного полета в небо. Суть его рассказа сводилась к следующему. В момент удара, когда все три гидроамортизатора сработали и сжались до предела, одна лапа сорвалась в трещину. В этом месте рассказа пунктуальный Нетреба проводил пальцами по свежему следу срыва на поверхности астероида. Лапа потеряла опору и стойка гидроамортизатора буквально выстрелила ею. Трещина в металле оказалась сужающейся и не очень глубокой. Лапу покорежило во всех трех измерениях и намертво заклинило. Она-то и удержала корабль на астероиде.

- Освободить ее можно? - перебил Антонов Нетребу, углубившегося в технические подробности происшедшего.

- Исключено, - без раздумья ответил инженер.

- Как же освободить корабль?

- Отрезать лапу! - подал голос невидимый Володя.

Антонов, невольно посмотревший вверх, снова перевел глаза на инженера.

- Это единственный выход, - подтвердил инженер.

- А чем резать?

- Сделаем! - снова вмешался Володя.

Антонов и Нетреба снова глянули вверх и улыбнулись.

- Конечно, сделаем, - снова подтвердил Нетреба.

- Дешево же мы отделались, - с глубоким облегчением вздохнул Антонов.

Нетреба не ответил. Что-то недоговоренное почудилось Антонову в его взгляде, как будто бы инженер знал нечто нерадостное и не решался сказать об этом вслух.

- Ну-ну, - подбодрил его Антонов.

- Не в лапе дело, Николай Андреевич, - сказал наконец Нетреба и показал рукой куда-то вверх.

Следуя взглядом за направлением его руки, Антонов поднял голову. Корпус ракеты, наполовину блестящий, наполовину темный, с еле заметной полоской полутени, круто взлетал к звездному небу. В нижней трети его монолитной поверхности виднелась продолговатая вмятина, а в центре ее небольшая - с человеческую ладонь - рваная рана.

- Так вот почему выключился двигатель, - вполголоса сказал Антонов. Он так и стоял с поднятой к небу головой, словно любовался звездным небом.

- Поэтому, - подтвердил инженер, - повреждение в активной зоне реактора. Пробоина небольшая, скорее всего, и ремонт требуется пустяковый, но раньше двух недель туда не подступишься. Сейчас там уровень радиации тысячи рентген в час.

- Да, - подтвердил Антонов, - не раньше двух недель. Да и то работать придется по нескольку минут.

- И все равно без лучевой болезни не обойдешься, - улыбнулся Нетреба.

- Ничего, проведем профилактику… Как, по-твоему, это произошло, Юрий Михайлович?

Антонов все еще рассматривал пробоину. Она совсем небольшая, даже не с ладонь, а меньше. Как будто озорник мальчишка швырнул камнем в оконное стекло.

- Произошло это так, - кашлянув, сказал Нетреба, - в момент удара сопло приблизилось к поверхности металла и подача рабочего тела в теплообменник прекратилась. Двигатель вышел на холостой ход. В это время заклинило лапу. Отдача гидроамортизаторов двух других лап оттолкнула корабль. Он начал поворачиваться вокруг заклиненной точки…

- Ты жестикулируй одной рукой, - попросил Антонов, - а то мне надоело тебя держать.

- Виноват… э… да, корабль начал поворачиваться, опрокинулся на бок и ударился об один из выступов. Обшивка не рассчитана на ударное сопротивление в боковом направлении, корпус корабля треснул и…

- Не повезло, - вздохнул Антонов.

- Не повезло, - подтвердил инженер.

Помолчали. Антонов вздохнул и снова поднял голову вверх, к звездам. Рваная пробоина на корпусе корабля притягивала его взгляд как магнит.

- Володя! - окликнул он негромко.

Володя не ответил.

- Наверное, определяет элементы орбиты, - отозвался вместо штурмана Нетреба, - и не знает еще, что сидеть здесь нам придется две недели.

- Побольше, - возразил Антонов. - Какие у тебя соображения по срокам ремонта?

- Двое… максимум трое суток, - без раздумий ответил инженер, - у нас ведь есть запасные секции активной зоны.

- Четырнадцать и три - семнадцать. Семнадцать дней, многовато. Ну ничего. Астероид повернется, связь с Землей восстановится. В крайнем случае вызовем помощь.

- Конечно, - подтвердил инженер, - а за это время обследуем астероид вдоль и поперек. Вернемся на Землю - ученые нас на руках носить будут.

Антонов улыбнулся.

- И будут, - сказал инженер, заметив эту улыбку, - а то как же!

Помогая снимать гермошлем и скафандр сначала Антонову, а потом Нетребе, Володя оживленно говорил:

- Пока вы там копались, я все продумал. Лапу лучше всего резать электроискровым резаком. Правда, автогенная сварка быстрее, но при ней придется расходовать кислород, который нужен нам для дыхания… да и на резку придется поставить минимум двух человек, а это невыгодно. С электроискровой же резкой справится один. И работы не больше чем на сутки, если, конечно, работать посменно и без перерывов.

- Ты определил элементы орбиты? - озабоченно спросил Антонов.

- Конечно, определил, - мимоходом ответил Володя, - по счетчикам инерциальной системы…

- Почему не астро?

- Астроориентатор барахлит, наверное из-за удара. Да вы подождите, Николай Андреевич, не перебивайте. Почему я настаиваю на электроискровой резке? Пока один работает на резке, двое других могут занять-ся исследованием астероида… Можно даже совершать путешествие на ту сторону и заняться наблюдениями Земли. Правда, при этом придется задержаться здесь на пару лишних суток, ну и что ж такого? Всего трое суток, пустяки. За это время мы далеко не…

- Володя, - перебил Антонов негромко, и, может быть, поэтому его слова прозвучали особенно весомо. - Мы задержимся здесь больше чем на трое суток.

- Почему? - искренне удивился Володя.

- Корабль получил пробоину в активной зоне реактора. Ремонт можно будет начать не раньше чем через две недели.

Последнюю фразу Антонов проговорил во все убыстряющемся темпе, потому что лицо Володи начало бледнеть прямо на глазах. Гермошлем Нетребы, который он вертел в руках, выскользнул из его пальцев и поплыл на середину кубрика. Инженер машинально вытянул длинную руку и поймал его. Антонов, не спускавший с Володи глаз, внутренне содрогнулся: выражение простодушного удивления, словно маска, застыло на меловом лице Володи. И эта маска медленно, ощутимо медленно сползала с его лица.