Александр Силецкий - И даже очень...

— Я не сдамся, — буркнул я.

— Тогда твоя совесть с досады умрет, и я, и мама, и Артем — все мы станем тебя презирать.

— Подумаешь, Артем… — начал было я, но осекся, снова глянув в окно.

Там, во дворе, ничего не было.

Ракета, которую совсем недавно могли видеть все, исчезла, испарилась, вдруг растаяла, как лед на солнцепеке.

— Где она? — охнул я.

— Так-так, — сказал папа. — Вот постоишь в углу и постараешься ответить на этот вопрос. А пока доешь второе — совсем уже застыло.

Я вернулся к столу и, нехотя ковыряя вилкой антрекот, все думал, пытался понять, откуда же взялась эта ракета и, главное, была ли она все-таки на самом деле?

А может, снова кто-нибудь из наших играл (хотя, откуда было отцу, к примеру, знать о наших дворовых забавах?), а остальные, поддавшись азарту игры, лишь поддакивали и умиленно ахали?

Под вечер, когда я все еще отбывал наказание в предназначенном для того углу, ко мне подошел Артем, держа руку за спиной, и сказал вполне миролюбиво — этого карапуза, надо полегать, весьма разжалобили, наконец, мои мучения в проклятой одиночке:

— Устал стоять?

Я хотел было послать его куда подальше, но только кивнул, соглашаясь.

— На-ка, — вдруг произнес Артем и протянул мне что-то мягкое и теплое. — Возьми.

— Что это?

— Мишка. Твоя доля. Здесь ровно половина. И, знаешь, я уже не сержусь на тебя.

«Ну, еще бы!», — подумал я, однако лоскуты взял, и, удивительное дело, мне неожиданно стало очень приятно от мысли, что и у меня теперь есть своя доля чуда…

Так и закончился тот странный день.

С тех пор прошло много-много времени, многое забылось и потускнело. Но одно воспоминание, точнее, даже не воспоминание, а некое радостное ощущение остается постоянно в моей душе — удивительное чувство ожидания, надежда: вот-вот что-то произойдет, случится непременно, нужно лишь дождаться, как уже дождался как-то раз…

Мне кажется, в один прекрасный день я снова, как тогда, подойду к окну и вдруг увижу возле своего дома, над дворовой клумбой, Неведомый Космический Корабль. И ни одна травинка не пригнется под ним — он будет парить над самою землею, а тогда я выбегу ему навстречу и, как сигнальными флагами, взмахну плюшевыми лоскутками, и там, на Корабле, увидят меня и поймут мои сигналы, догадаются, что перед ними — друг.

Да, друг. И даже очень…