Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 1

– Тут возможны несколько вариантов. Например, он может регулярно вводить в кровь мужские половые гормоны – андрогены. В этом случае он сохранит все признаки мужского генотипа. У него будет расти борода, сохранится половая функция, но детей, разумеется, он иметь не сможет. Другой вариант – это пересадить ему чьи-нибудь яички, они хорошо приживаются. В этом случае он сможет иметь детей, но, конечно, не своих, а от своего донора.

– Хорошенькая перспектива, – усмехнулась Юля.

– И, наконец, ему могут вырастить новые яички из его же стволовой клетки. На это потребуется всего два года. Тогда он станет таким же полноценным мужиком, как и был.

– Но он ничего этого не знает. Он не медик, – заметила Юля.

– Я встречусь с ним после командировки и всё ему объясню. Пусть выбирает, что его больше устраивает. Ну, будь здорова. Бегу в Академию. Пока.

– Счастливо, – ответила Юля. – Я жду тебя. Звони.

– Целую! – с чувством произнёс Сергей и чмокнул телефонную трубку.

2. «Прописка».

В воскресенье с утра Юля поехала навестить Сашу. Детский дом находился на окраине Найска и добираться туда было не очень удобно. Проехав сначала пять остановок на метро, потом три остановки на автобусе, она подошла к огороженному высокой узорной решёткой старинному особняку. Вокруг особняка был разбит сад. Слева, вдоль прилегающей улицы, тянулись теннисные корты, спортивные площадки. Оттуда доносились ребячьи голоса и удары по мячу. Справа, на некотором отдалении, стоял красивый одноэтажный павильон, утопающий в зелени. На заднем дворе виднелись хозяйственные постройки. У широких ворот была калитка и рядом с ней будка дежурного по КПП. Около будки дежурил подросток лет 17-ти.

– Вы к кому? – спросил он.

– К Саше Губерту.

– А.., это новенький, из морозильника. К нему сейчас нельзя. Родственников пускают только с 12-ти.

– Но я не знала, я первый раз здесь.

– Сейчас я доложу дежурному воспитателю. Вы ему кто?

Юля замялась.

– Да вообще-то никто, просто знакомая.

– Тогда вас не пустят. У него сейчас карантин.

– Какой ещё карантин?

– Все поступающие в детский дом проходят трёхдневный карантин. В это время их никуда не выпускают и наблюдают за ними. Нет ли у них каких заразных болезней, психических расстройств. Всякие попадают в детдом. Бывают очень запущенные, грязные, с насекомыми, с кожными заболеваниями. А бывают и психи!

– Но он только что из клиники! У него нет никаких заболеваний. Он совершенно чистый!

– Порядок для всех один, есть инструкция Минздрава. Всё равно он сейчас в карантине.

– Ну, ты все-таки доложи, пожалуйста, я хочу поговорить с воспитателем.

Парень пожал плечами и снял трубку телефона.

– Майя Семёновна, тут к Губерту пришли. Я объяснил, что к нему нельзя, а она настаивает.

– Хорошо, я сейчас выйду.

Юля подождала минут десять, пока широкая дверь особняка открылась и на крыльце появилась стройная моложавая женщина средних лет с красной повязкой на руке. Через минуту она подошла к КПП.

– Здравствуйте, – сказала Юля.

– Здравствуйте, что вы хотите?

– Я хочу видеть Сашу Губерта, он поступил к вам вчера.

– Но вам же объяснили порядок посещения детского дома. Во-первых, вы пришли не вовремя. Во-вторых, Губерт находится сейчас в карантинном изоляторе.

– Да что же, он в тюрьме что ли? – не выдержала Юля.

– А вы, пожалуйста, не шумите, девушка. Здесь у нас свои порядки. И не вам их менять. Надо было раньше думать, чтобы не доводить дело до детского дома. А то пока ребёнок с родителями, так он им не нужен, а когда их лишают родительских прав, так у них вдруг просыпается любовь к своему чаду.

– Но я ему не родственница, и, потом…

– А кто же вы ему?

– Понимаете, он девять месяцев лежал в клинике и я к нему приходила. Мы давно знакомы. У него больше никого нет.

– Так вы ему чужой человек?

– В общем-то да, но он ко мне очень привязался. Мы как родные, как брат и сестра. Его родители давно умерли. Он круглый сирота.

– А чужих мы вообще не пускаем, – безапелляционно заявила воспитательница.

– Но у него нет родственников! К нему больше никто не придёт! Поймите же вы!

– Не знаю даже как с вами и поступить… Подождите тут, я посоветуюсь с директором.

Воспитательница ушла, а Юля осталась ждать.

– Почему вас держат тут взаперти, за этой решёткой? Вы что, преступники? – спросила она у дежурившего парня.

– Разные тут, – уклончиво ответил подросток. – Некоторые уже и в колонии побывали. Если всех распустить, так потом и не соберёшь никого.

– Но если у детей нет дома, нет родных, куда же они денутся?

– Болтаться будут по городу, воровать, хулиганить.

– Но разве здесь все такие плохие? Есть же нормальные дети, потерявшие родителей в катастрофах или из-за болезни.

– Таких мало. Больше всего лишних.

– Как это «лишних»?

– Ну, от родителей лишённых прав. А кто был хорошим, здесь быстро становится плохим.

– И ты тоже?

– Я не очень плохой, есть хуже.

– И вы всё время здесь за решёткой?

– Да нет. Нас выводят. Группами, с воспитателем. А старших, таких как я, и одних выпускают. По увольнительным. Но только если ведёшь себя хорошо.

– И до скольких лет вас тут держат?

– До 18-ти. Как школу кончат, 12 классов, так и на вольное поселение.

– Это куда же?

– Да кто куда хочет. Можно ехать в любой город страны, где есть работа и дают жильё.

– А чему вас здесь учат?

– До 17-ти лет общеобразовательная подготовка, а потом профессиональная, на разных предприятиях и курсах.

– А ты на кого учишься?

– Я на дорожника. Буду дороги строить. Нужная профессия и платят прилично. А потом, мне хочется поездить везде. Я ведь почти нигде ещё не был.

– А в институты у вас поступают?

– Редко.

– Почему же?

– Не любят у нас отличников. А в институт с тройками не поступишь. Это у девчонок иногда поступают. Но тоже мало.

– У вас тут и девочки есть?

– А как же. Две группы.

В это время к КПП подошли директор детского дома и дежурная воспитательница. Парень встал по стойке смирно.

Юля узнала мужчину, который увозил вчера Сашу на автомобиле. Поздоровалась и стала сбивчиво объяснять ему кто она и почему здесь.

– Да, да, я узнал вас. Вы были вчера рядом с Сашей с каким-то молодым человеком. Ну что ж давайте поговорим. Пройдёмте ко мне в кабинет. Вы извините нашу воспитательницу, у нас тут строго. Она выполняет мои указания. Но Александр, конечно, особый ребёнок, не испорченный. Ему здесь не место. Мы стараемся устраивать таких детей, находим им семьи. Но у вас, как я понимаю, ещё нет семьи, раз вы приехали одна?

– Пока нет, – смутившись, ответила Юля.

– Вы, конечно, можете оформить опекунство, если у вас есть средства, но, видимо, и средств у вас нет?