Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 1

– А этих артистов специально готовят. Перед погружением им дают подышать какой-то дрянью, чтоб не было спазма гортани и делают укол. После этого они могут дышать водой как рыбы.

– Тише вы! – зашикали на них сзади. – Не мешайте смотреть! Александр снова стал наблюдать за подводной драмой. Ему очень нравились прекрасная принцесса и храбрый юноша.

– А здесь всегда подводное царство показывают или и другие спектакли бывают? – снова спросил он у Гребня.

– Разное показывают. И про космос и про ангелов – на библейские темы. Только декорации тогда другие. Космические корабли офигенные летают, инопланетяне. А недавно про космических гангстеров показывали. Вот здорово, блин!

– Да тише вы! Сейчас выведем из зала, – послышалось сзади.

Саша умолк и досмотрел спектакль до перерыва.

В антракте все отправились в буфет. Александр снова оказался рядом с Гребнем. Он хотел купить что-нибудь вкусненькое, но Костя не спешил занять очередь. Он потолкался возле столиков и пристроился за пожилым мужчиной. Когда тот подошёл к бармену, у него вдруг не оказалось карманных денег. Мужчина недоумённо шарил по карманам, не понимая, куда они могли подеваться. Решив, что он их обронил, мужчина подошёл к банкомату и снял деньги с кредитной карточки.

Гребень подмигнул Саше и сказал усмехаясь:

– Порядок, блин! У этого лоха денег навалом!

Они купили мороженого, шоколаду и съели по булочке с кофе.

– Сколько? – спросил подошедший к Косте Дятел.

– Чего сколько? – занервничал Гребень.

– Не валяй ваньку, я видел, – резко оборвал его звеньевой.

– Червонец, – ответил Костя.

– Покажи!

Костя вытащил из кармана брюк смятую бумажку, развернул её. Там оказалось 20 рублей.

– Половина моя, – заявил Дятел.

– Так не честно! Я работал один! – возмутился Гребень.

– Не будешь обманывать, салага. Сказал червонец, червонец и получишь. А за обман в следующий раз по ушам надаю.

Дятел отобрал у Кости червонец и довольный отошёл в сторону.

– Видал, блин! Тоже мне друг называется! – обиженно произнёс Гребень. – Ни хрена не делал, а деньги забрал, курва! Мало ему пятёрки, блин! Всё на

свою Рыбу тратит. Водит её по кабакам за мой счёт.

– А как же он её водит? – удивился Саша. – Ведь малолеток одних в город не пускают?

– С ним пускают. У него свободный выход. Он на хорошем счету у начальства.

Вторая часть спектакля проходила не менее интересно, чем первая, но на душе у Саши было пасмурно. Ему не нравилось ремесло Гребня и покровительство Дятла. И то, что на ворованные деньги он угощал Таню. И то, что Таня принимала эти угощения. Если бы у них была чистая, бескорыстная любовь, Саше было бы легче. Но эти грязные деньги… Горечь душила Сашу, в нём зрело чувство обиды, несправедливости.

«Надо уходить из детдома, – думал он. – Приедет завтра Юля, и уеду хотя бы на недельку. Не хочу видеть ни Дятла, ни Гребня, ни Таньку… Противно».

Глава XVIII

1. Идея.

Мысль, которая мелькнула в голове у Николая Алексеевича во время последнего разговора с Сергеем, не давала ему покоя. По сути дела только она открывала возможность доказать факт изнасилования Юли Пахомовой. Кони были свидетелями этой сцены, и она наверняка сохранилась в их зрительной памяти. Но как извлечь эту информацию?

Николай Алексеевич уже не раз слышал о достижениях нейрофизиологии по расшифровке биотоков головного мозга. И даже видел телепередачу, в которой у женщины с помощью специальных микро электродов, вживлённых в мозг, снимались биотоки со зрительных центров и после обработки на компьютере представлялись на экране монитора в виде зрительных образов. Правда, изображение было неважным, наблюдались какие-то искажения, помехи, но руководитель кафедры нейрофизиологии при Московской медицинской академии, академик Аванесов, заверил, что помехи в ближайшем будущем удастся устранить и, что лучше всего снимать биотоки во время сна, когда помех меньше. Им удалось записать на видео несколько снов пациентки «К» и качество записи было вполне удовлетворительным.

Ещё тогда у следователя Когтева мелькнула мысль, что достижения нейрофизиологии неплохо бы использовать в криминалистике для просмотра снов преступников и их жертв. Только могут ли они служить доказательством, вот вопрос? Ведь человеку может присниться всякая чушь, которой никогда и не было на самом деле. Так что же ждёт его в случае эксперимента по расшифровке биотоков зрительных центров животных? Конечно, риск что в период эксперимента ни Ласточка, ни Кумир не увидят во сне нужную сцену, существует. Возможно, что она не отложилась в их сознании или быстро стёрлась, забылась как бесполезная информация. Но попробовать стоит. Суд тоже может не принять во внимание такие доказательства, но попробовать надо! Если не он, то кто же? Ведь должен кто-то начать! А вдруг!..

Николай Алексеевич узнал в справочном бюро номер телефона академика Аванесова и позвонил ему. Академика на месте он не застал, но его соединили с начальником лаборатории нейрофизиологии зрения, доцентом Хитровым, с тем самым, который демонстрировал опыты по телевизору. Доцент Хитров воспринял предложение следователя с оптимизмом. Правда, сны лошадей ему ещё не приходилось записывать и расшифровывать, но у него был большой опыт по записи снов кошек, собак и обезьян. К удовлетворению Николая Алексеевича, Хитров заявил, что сны животных, их зрительные образы гораздо чётче, чем у людей. В них почти нет фантазий, накладок, передёргиваний. Хитров предложил также записать и биотоки слуховых центров мозга, чтобы получился не немой, а озвученный фильм.

Николай Алексеевич согласился с предложением доцента, но предстояли ещё финансовые и организационные утряски эксперимента. Однако они не смущали следователя, и Когтев с энтузиазмом принялся за работу.

Через день было получено принципиальное согласие начальства на необычный эксперимент и изысканы средства на его проведение. В случае удачи, начальство рассчитывало на широкую рекламу их метода и репутацию новаторов в криминалистике.

Николай Алексеевич вызвал Сергея и сообщил ему о готовящемся эксперименте. Он ожидал, что подследственный обрадуется его идее, но Сергей отнёсся к намерениям следователя весьма настороженно. Его пугало, что следствие может затянуться на неопределённый срок и, при этом, совершенно не известно удастся ли получить от лошадей именно те видео-кадры, которые нужны? Будут ли они достаточно качественны и примет ли их суд во внимание. Стоит ли затягивать время, когда и так почти всё доказано?

Здоровье Сергея пошатнулось, нервы были расстроены, он жаловался на плохой сон, головные боли, на одиночество и общую депрессию. Но следователь убедил его, что лучше посидеть в следственном изоляторе, чем в тюремной камере, где условия содержания значительно хуже. Тем более что срок пребывания в изоляторе входит в общий срок заключения. По мнению Николая Алексеевича, эксперимент должен продлиться не более месяца, а может быть и меньше.