Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 4

– Как ты там, в Москве-то? Чем занимался?

– Да разное было, – уклончиво ответил Валера.

– Девушку-то свою не бросил?

– Завязал… То ли я ей надоел, то ли кто другой у неё появился, только сказала, чтоб не ходил больше. Теперь у меня другая подруга.

Георгий Евгеньевич предложил новый тост. Взрослые уже пили коньяк, а молодёжь всё ещё баловалась шампанским. У Саши слегка кружилась голова. Он глядел на Женю и вспоминал, как хорошо они дружили зимой и в голове у него зрел план. Женя тоже частенько поглядывала на Сашу, потягивая шампанское. Лицо её раскраснелось, разрумянилось, глаза заблестели, и она стала ещё привлекательнее.

После третьего тоста Александр тихонько встал, подошёл к двери и сделал Жене знак рукой. Она кивнула. Александр вышел в прихожую. Через минуту там появилась Женя.

– Чего тебе?

– Да так… Хочется побыть с тобой, понимаешь? – сказал он смущаясь. – Помнишь, как нам хорошо было вместе?

Он взял в ладони лицо Жени и нежно поцеловал. Она благодарно взглянула на него, обняла и прижалась.

– Ой, Сашка, дорогой, как я по тебе соскучилась!

Потом обхватила его голову и стала страстно целовать щёки, губы, глаза. Глаза у Саши заблестели, щёки запылали румянцем, и весь он стал прекрасен в своей юности, непосредственности и искренности.

– Ты знаешь, мне хотелось бы быть с тобой каждый день и каждую ночь, – сказал он.

– Ты делаешь мне предложение? – спросила Женя.

Александр удивлённо взглянул на неё.

– Но ты же предлагаешь мне «руку и сердце», как сказали бы в старину.

– Да? – растеряно спросил Александр. – Возможно…

– И ты никогда меня не бросишь?

Александр пожал плечами – А зачем? Мне с тобой хорошо. Я, как только увидел тебя сегодня, сразу понял, что только ты мне нужна.

– Ладно. Пошли в комнату, а то родители заметят наше отсутствие.

Через минуту они присоединились к застолью. Валера подозрительно посмотрел на Сашу.

– Где это вы с Женькой были?

– Да так, поговорили немного в прихожей.

– Смотрите, доиграетесь!

Александр промолчал и стал прислушиваться к разговору взрослых. Говорил Сергей.

– А вы знаете, что современная генетика способна воссоздать генетические коды давно умерших людей?

– И что это нам даёт? – спросила Рита.

– А то, что мы можем восстановить генетические коды Пушкина, Гёте, Лермонтова, Шекспира, Байрона и многих других гениальных поэтов, писателей, художников прошлого. Для этого достаточно иметь кусочек их кожи или волосок с любой части тела.

– Ну, на счёт кожи, это, наверное, уже невозможно, – заметил Евгений Робертович. – А вот волосы… это наверно реально. Они могли сохраниться в медальонах у родственников, их можно обнаружить в старых рукописях, в одежде гениев. Если всё тщательно осмотреть, то можно найти.

– И тогда вы сможете возродить Пушкина, Лермонтова, Гёте? – спросила Рита.

– Да хоть Эйнштейна! Мы можем воссоздать второго, третьего, наконец, десятого Пушкина, генетически идентичного первому.

– И вы считаете, что все они будут также гениальны, как первый?

– На счёт гениальности не знаю… Задатки гениальности у них, конечно, будут, а вот станут ли они гениями или нет, зависит от многих факторов, от жизненных обстоятельств, от воспитания. Гениальность это, прежде всего труд, каторжный, одержимый! а не только талант. Нужна именно та атмосфера, те люди, которые окружали Пушкина, Лермонтова, Гёте. Нужна та эпоха. Иначе их гениальность может не проявиться или она проявится совсем иначе, в другой сфере. Внешне все Пушкины будут точной копией их генетического предка – Александра Сергеевича, но внутренний мир у них будет иной.

– Но гениальный учёный, бизнесмен или артист – это тоже неплохо, – возразил Георгий Евгеньевич.

– Конечно. Но он может не стать гениальным на новом поприще. Тут нужны другие гены, другое воспитание. Учёному нужна усидчивость, настойчивость, а главное – страстное желание исследовать. Ничто великого в мире не делается без великой страсти! Но по характеру Пушкин был холерик, а значит непоседа. У него был острый ум, но он не мог долго заниматься одним делом. Он быстро загорался, но и быстро остывал. Только стихи были его страстью, и тут он был необычайно работоспособен. Всё остальное ему быстро надоедало. У него было пылкое воображение, но оно может только помешать учёному.

– Так, может новый Пушкин тоже примется за сочинение стихов? – спросила Рита.

– Может быть…, а может и не быть. Прочитав стихи своего предшественника, он может сказать, что лучше написать уже невозможно. Ведь первый Пушкин шёл к гениальности другим путём. Тогда не было телевизоров, компьютеров, магнитофонов и пылкое воображение, творчество скрашивало досуг. Сейчас у молодёжи почти нет досуга, нет свободного времени. Если оно появляется, то сразу заполняется видеофильмами, компьютерными играми, музыкой, танцами, сексом. Для творчества времени почти не остаётся. Мы в основном только потребляем культуру созданную другими. Мы усваиваем её, но слабо пополняем.

– Ну, это не правда, – возразил Георгий Евгеньевич. – Очень много людей трудятся в сфере культуры и искусства.

– Трудятся, но не создают шедевры! Они больше пропагандируют культуру, доводят её до потребителя.

– Шедевры тоже создают, но маловато. Молодёжь для этого не годится. Тут нужны зрелые мастера, которые уже наигрались на компьютерах, устали от телевизоров, но сохранили живость восприятия, остроту чувств и загорелись творчеством! Гениев всегда не хватало. Гений – это родник, из которого бьёт фонтан творчества. Он не может не творить, его распирает от идей. Они не дают ему покоя, мучают, пока не воплотятся во что-нибудь стоящее. Гений горит творчеством и часто сгорает раньше времени, уходит из жизни. Но что делать? Такова судьба гениев.

– Так может быть и из нового Пушкина тоже забьёт фонтан творчества? Пусть он не будет сочинять стихи, зато сможет придумывать гениальные компьютерные игры! – заметил Саша.

– Это не исключено, и даже очень возможно, – ответил Сергей.

– Так почему же до сих пор не создали новых Пушкиных, Лермонтовых, Ломоносовых? Их надо создавать десятками, сотнями!

Сергей усмехнулся. – Наверное, не было заказа. Никто не хочет брать на себя ответственность. Ведь потом потребуется и соответствующее воспитание гения. Создать генетическую копию гениального человека несложно, но кто возьмёт на себя ответственность за последствия? Ведь может получиться полный провал! А вдруг гений станет бандитом?

– Да… гений – это всегда серьёзно. Гений – злодей опасней злодея – дурака. Тут нельзя допустить промашки в воспитании, – заметил Евгений Робертович. – А наши преподаватели больше специалисты в теории, чем в практике. На словах они всё знают и всё умеют, а на деле полно огрехов в воспитании молодёжи.