Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 4

– Так что же, теперь вообще никаких отходов не существует?

– Никаких. Человечество вообще может не добывать больше металлы, не производить стекло, пластмассу. Всё это уже произведено в достаточном количестве и теперь только перерабатывается, чтобы вновь служить людям. Вопросы переработки вторсырья особенно остро будут стоять в космических поселениях будущего. Там всё, что привезено с Земли, должно использоваться на 100%. И эта проблема технологически уже решена.

– Здорово. А что это за мусор сейчас вывезли?

– А это для испытаний специально в мусоропроводы набросали. Обычный строительный мусор. Квартиры сейчас отделывают, вот и набралось. Я велел весь мусор в мусоропроводы сбрасывать. Надо дать нагрузку на транспортёр. Ещё вопросы есть?

Александр замялся.

– Ну, спрашивай, чего мнёшься?

– Тут Костя беспокоится, что вы его обратно в детдом отправите…

Саймонс сразу стал серьёзным. Помолчал.

– Видишь ли… это непростой вопрос. Я действительно собираюсь отправить его обратно. Он мне больше не нужен. У меня теперь будет нормальная семья. Мы с Таней скоро поженимся и третий здесь лишний. Я же знаю про их прежние отношения. Пусть она уже не спит с ним, но он-то её любит!.. Ни к чему ему мучатся, да и мне спокойнее, если его рядом не будет. Знаешь, женское сердце доброе, мягкое… Вдруг она его пожалеет, приласкает, а потом разбирайся от кого у неё ребёнок. Как говориться, лучше от греха подальше, да и от соблазна тоже.

– Он очень не хочет снова в детдом, – со вздохом произнёс Саша. – Он уже глотнул свободы и не смирится с неволей. Он может наделать глупостей. Убежит, начнёт воровать, опять попадёт в колонию… Помните, у Антуана Де'Сент Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Вы дали ему свободу, научили многому. Он почувствовал себя человеком. И вдруг снова детдом. Вы обманули его, обещав усыновить.

– Всё это не совсем так. Во-первых, Антуан Де'Сент Экзюпери говорил о животных. Нельзя бросать прирученных животных, они погибнут без человека. Костя – не животное и он не погибнет в детдоме. А если убежит и станет воровать, то это его выбор. На это его никто не толкает, он должен сам отвечать за свои поступки. Он уже достаточно взрослый парень. Во-вторых, я не обещал его усыновить. Согласно заявления, я взял его для временного совместного проживания с целью ознакомления с его характером, привычками. И только, если мы окажемся совместимы, и понравимся друг другу, то я могу усыновить его, опять же, если буду женат. Сейчас у него испытательный срок и окончательное решение за мной. Так, что никакого обмана. Просто мы не подходим друг другу. Так, что не надо его обнадёживать. Скажи ему, пусть готовится снова оказаться в детдоме. Считай, что он побывал в отпуске.

– Да… Как-то всё получилось не очень здорово…

– Ничем не могу помочь. Изменились обстоятельства. Так что извини, друг.

Александр попрощался с Саймонсом и вышел. Костя стоял на прежнем месте.

– Ну, что? – спросил он.

– Полный облом. Ты прав, Саймонс хочет вернуть тебя в детдом. Говорит, что ты – третий лишний.

– Чёрт! Только устроился, зажил по-человечески, деньжата появились и на тебе! Да хрен с ней с Танькой! Не трону я её. С деньгами и в бордель сходить можно и в дансинг-холл. Найду себе девок. Мне место терять не хочется. Может он меня рабочим возьмёт?

Саша пожал плечами. – Может это и выход, только тебе ещё и школу закончить надо.

– Да нахрена мне эта школа? Десять классов вполне достаточно. Не всем же учёными быть!

– Может это и выход, но в августе Саймонса здесь уже не будет. У него отпуск, а потом новая стройка под Санкт-Петербургом.

– Да, хреново…

– Ну ладно, пока. Больше я ничего не могу для тебя сделать.

– Будь… – ответил расстроенный Костя.

Александр сел на велосипед и поехал на горнолыжную трассу. Там он до одурения крутил виражи, падал, снова крутил и вновь падал. Наконец усталый и грязный поехал домой. В шесть вечера надо было сходить в бассейн. Там он надеялся увидеть Аню.

Глава XI

1. Печальный гуманизм.

В пятницу Александр покидал школу в приподнятом настроении. На большой перемене к нему подошла Аня Ёлкина и, как бы между прочим, предложила встретиться в воскресенье и погулять с нею перед соревнованиями. Саша был слегка удивлён, но согласился.

– А твой Ванечка не обидится? – спросил он.

– Нет. Ему хватит субботы. В субботу у нас последняя репетиция и я сказала ему, что перед соревнованиями хочу побыть одна. Надо собраться, успокоится.

Теперь Александр прикидывал, куда они пойдут, и что будут делать. В вестибюле он неожиданно столкнулся с Валерой.

– Сань, дай червонец. Я к Ланке иду?

– На… На счёт ребёнка ей сказал?

– Да, порядок. Она больше не предохраняется.

– Ну, будь.

– Пока!

И Валерий заспешил в знакомом направлении. Александр постоял, подумал, и решил, что надо бы сходить к деду, проведать старика. Завтра у него опять будут Раковские. Он сбежал с крыльца и направился в клинику.

– О, внучек! – встретил его Евгений Робертович, сидя в кресле с газетой в руках. – Заходи, дорогой. А я тут лежу один. Соседа моего выписали. Скучновато. А где Валера, Женя?

– Они на шестой час остались. «Хвосты» вытаскивают, – соврал Александр. Не мог же он сказать деду правду.

– Значит, у них у обоих «хвосты»? А Валерий говорил, что «хвостов» у него нет.

– Он любит прихвастнуть своими школьными успехами.

– Так, так… Значит, он меня обманывал…

Саше стало неудобно, но он промолчал и присел на стул.

– Как ты себя чувствуешь, дед? Я слышал, тебе сделали операцию?

– Да. Ещё во вторник. Два дня сердце болело, но перебои прошли. Сегодня побаливает только при нагрузке, а так всё нормально.

– Значит, скоро тебя выпишут?

– Надеюсь. Надоело бездельничать. Меня ждут община, Устав. Работы много, а я тут валяюсь.

– Ничего, дед, успеешь ещё. Тебе вредно много работать.

– Ты знаешь, жизнь без работы, без цели для меня пуста и неинтересна. Это не жизнь, а какое-то прозябание, ожидание смерти. Человек сам наполняет свою жизнь смыслом. Он ставит себе реальные цели и добивается их. Даже очень больные люди стараются уйти в работу, наполнить жизнь содержанием. Николай Островский писал свой знаменитый роман «Как закалялась сталь» будучи парализованным. Потом он ослеп, но продолжал диктовать жене главы своего романа. Он не был писателем, но он был борцом и не мог смириться со своей физической беспомощностью. Многие люди уходят из жизни добровольно, когда теряют цель и смысл жизни.

– Да дед! я слышал, что тяжело больным, по их просьбе, врачи выдают специальную таблетку, приняв которую, они тихо умирают.

– Да, эвтаназия теперь разрешена законом.

– Но ведь убивать человека негуманно.