Юрий Берков - Новые кроманьонцы. Воспоминания о будущем. Книга 3

Вспомнил Саша и о том, как вчера они поехали на водную станцию. В начале всё шло хорошо. Они взяли два катера, акваланги, водные лыжи и помчались к скалам Фой. Но уже при посадке в катер Александр почувствовал урчание в животе и насторожился. Однако, ничего никому не сказав, встал к штурвалу. Другой катер вёл Валера. Взревели моторы и они понеслись на перегонки, подпрыгивая на короткой волне. В катере Саши сидели Женя и Георгий Евгеньевич, а с Валерой осталась Рита. Естественно, что катер Валеры был легче и сразу вырвался вперёд. Женя торопила, – давай, давай! – но Саше было уже не до гонок. Начались первые, вначале слабые, а потом всё более настойчивые позывы. Александр побледнел и с трудом сдерживался. В ногах появилась слабость, дрожь, он еле стоял у штурвала. Женя же кричала ему:

– Сашка, гони! Мы же отстали! Держи штурвал крепче! Смотри, как нас мотает!

– Тебе, что? Нехорошо? – спросил Георгий Евгеньевич.

Саша скривился и кивнул.

– Что с тобой?

– Живот… – выдавил из себя Саша и, сбросив газ, отступил в сторону.

Георгий Евгеньевич перехватил штурвал. Как только катер замедлил ход, Александр бросился за борт. Туча брызг окутала его и он медленно погрузился в воду. Хорошо, что спасательный жилет был поддут и удержал его на поверхности. Силы тут же оставили его и вода вокруг предательски окрасилась. Саша уже не сдерживался. Тело его корчилось от спазм. Хорошо ещё, что катер с Женей по инерции пролетел вперёд и был далеко. Но он уже развернулся и нёсся к нему. Александр замахал рукой, чтобы они не подходили. Ему было стыдно плавать среди собственных испражнений, но ещё неприятней было то, что это могут увидеть другие и он, что есть силы, поплыл вперёд.

Тем временем катер подошёл к нему и перепуганный Георгий Евгеньевич попытался выловить Сашу, чтобы поднять на борт.

– Отойдите! Я сам подплыву, когда надо! Не трогайте меня! – закричал Александр.

Тут Георгий понял в чём дело.

– На-ка тебе спасательный пояс.

И он бросил за борт оранжевый рулон с пенопластовыми вставками.

Александр ухватился за него, а катер стало относить в сторону. Но в это время к ним уже приближался катер Валеры. Рита стояла у борта и с тревогой смотрела на Сашу. Он замахал ей рукой.

– Отойдите, отойдите от сюда!

Но Валера не понял и приблизился вплотную.

– Ты что, свалился за борт? Давай вылезай!

– Не могу, – ответил Саша.

Его выручил Георгий Евгеньевич. – Оставьте его в покое. У него желудок опять расстроился.

В это время состояние Саши уже улучшилось. Он, как мог, ополоснул плавки и подплыл к своему катеру. Ему помогли взобраться. Георгий Евгеньевич покачал головой. Об отдыхе не могло быть и речи. Раковские понеслись обратно на водную станцию. По дороге им опять пришлось останавливаться и опускать Сашу за борт. Он старался ни на кого не смотреть, лицо его выражало страдание, на глаза наворачивались слёзы. Так они и вернулись на виллу.

И вот теперь они неслись в Окичёби. Мимо мелькали коттеджи, виллы, но всё это не радовало Сашу. Он чувствовал, что положение его с каждой минутой становится всё серьёзнее.

«Скорей бы доехать до Помпано-бич, там есть туалет. Только бы дотерпеть! Не опозориться!» – думал он, сжимая зубы.

Георгий Евгеньевич с тревогой посмотрел на него. – Тебе опять нехорошо?

Александр кивнул.

– Что, опять живот?

– Да… Мне надо в туалет.

– Ну, потерпи немного. Минут через десять мы будем в Помпано. Ты можешь терпеть?

Саша кивнул. Но через пару минут понял, что ошибся. Он уже едва сдерживался.

– Нет. Остановите! Мне нужно выйти!

Георгий передал по связи просьбу Саши в лимузин, Евгению Робертовичу.

– Неужели Алекса опять слабит? – удивлённо спросил дедушка.

– Да. Он уже еле терпит.

– Но здесь негде. Кругом виллы, коттеджи. Проедем хотя бы с полкилометра, там будут кусты.

Александр сидел скрючившись, и ждал на последнем пределе. Наконец лимузин с трейлером остановился у обочины. Сашу взяли под руки и помогли выйти.

– Дальше я сам, – сквозь зубы выдавил он и, держась за живот, побрёл к пышным зарослям кустарника, росшего сразу за придорожной канавой.

Александр уже спустился в канаву, но тут понял, что больше не может терпеть, и схватился рукой за шорты, пытаясь расстегнуть их. И в это время силы оставили его. Всё содержимое кишечника неудержимо рванулось наружу. Оно текло по ногам в кроссовки тёплой вонючей струёй. Саша остолбенел. Потом, поняв, что случилось, упал на край канавы и зарыдал.

Из трейлера вышли Георгий и Рита, из лимузина вышел дедушка. Они подошли к Саше и всё поняли. Александр рыдал, закрыв лицо руками, и корчился в канаве среди испражнений. Испуганные Валера и Женя издали наблюдали за происходящим.

– Подошёл Том, покачал курчавой головой.

– Оль-ля-ля! Что же теперь делать?

– Давай ветошь и побольше, – сказал Евгений Робертович.

– Сейчас принесу, шеф, но она не очень чистая.

– Любую давай!

Через минуту Том принёс свою спецодежду и несколько тряпок.

– Что ж это такое? Что с ним? – растерянно вопрошал дедушка. – Ведь каждое утро одно и то же! На дизентерию это не похоже. На другие кишечные инфекции тоже.

– Его надо раздеть, – предложил Том.

– Не трогайте меня! – воскликнул Александр. – Не подходите! Я лучше умру здесь!

– Ну, ну, не переживай так, внучек. Ты тут не виноват. Это я, старый осёл, вообразил, что с тобой всё в порядке и потащил тебя в Окичёби. Ведь предыдущие два дня всё начиналось так же! Давай отойдём в кусты и приведём себя в порядок. Хоть немного. Том, бери его под руку.

Евгений Робертович и Том подняли Сашу и оттащили в кусты. Там раздели и обтёрли ветошью. Потом надели спецовку Тома, а трусы и шорты выбросили.

– В трейлер я не сяду, – заявил Александр, немного успокоившись.

– Ты поедешь с нами, в лимузине, на заднем сидении, – сказал дедушка.

– А вдруг меня опять? – губы Саши дрожали. Они запеклись от жажды, голос осип.

– Ничего Мы тебе что-нибудь подстелим. Ты не стесняйся и не терпи. Никто ни о чём не узнает. Пошли.

Под руки Сашу довели до лимузина. Том засунул ему в штаны кучу тряпья. Потом Саше дали выпить стакан лимонаду и поехали назад. У всех настроение было подавленное. Больше всех переживал Евгений Робертович. Он напрягал все свои извилины, пытаясь понять причину Сашиной болезни, но не мог припомнить ничего подобного из медицинской практики.

Александр лежал скрючившись на заднем сидении, и жизнь казалась ему уже конченной.

«Хоть бы мне умереть, – думал он. – Я не переживу такого позора. И как это я не удержался, не дотерпел? Ведь несколько секунд всего не хватило! И все всё видели, и Валера и Женя! Что они подумают обо мне? Они будут презирать меня. И правильно сделают! Надо убираться из этой Америки. Убираться навсегда. Не видеть ни Женю, ни Валеру, ни Раковских. Скорее в Найск! В Сибирь! Подальше от этой Флориды с её коварной инфекцией. А лучше всего умереть. Не буду больше, ни есть, ни пить. Решено. Больше в рот не возьму ни крошки! Лучше умереть с голоду, чем жить таким уродом».