Роджер Желязны - Вампиры пустыни [Том III]

— Шамбло! A-а… Шамбло!

Дикие истерические вопли толпы отлетали от стен и прыгали по узким улочкам Лаккдарола. Топот тяжелых сапог по красноватому гравию зловеще подчеркивал готовый обрушиться рев:

— Шамбло! Шамбло!

Нортвест Смит услышал крики и отступил под арку ближайших ворот, настороженно сжимая рукоятку лучевого пистолета. Его бесцветные глаза сузились. Непривычные звуки не так редко раздавались на улицах этой последней земной колонии на Марсе — грубого, выстроенного из красного камня городка, где могло случиться что угодно, и очень часто случалось. Но Нортвест Смит, чье имя знали во всех кабаках и самых диких пограничных селениях на дюжине диких планет, был человеком осторожным, несмотря на свою репутацию. Он прислонился спиной к стене, покрепче сжал рукоятку пистолета и прислушался к нарастающему реву.

И вдруг перед его глазами появилась красная фигурка. Она неслась по узкой улице, как затравленный заяц, от одного укрытия к другому. Это была девушка — смуглая, даже коричневая, как кофейное зерно, девушка. На ней было только разорванное платье, чей ярко-красный цвет резал глаза. Девушка бежала с трудом, и до Смита доносилось ее прерывистое дыхание.

Она подбежала ближе, на миг остановилась, оперлась рукой о стену и стала судорожно озираться в поисках убежища.

Должно быть, она не заметила Смита под аркой: когда крики зазвучали громче и топот ног раздался почти за углом, она испустила отчаянный короткий стон и бросилась в проем, прямо на него.

Завидев Смита, рослого и дочерна загорелого, с рукой на лучевом пистолете, девушка еле слышно всхлипнула и упала к его ногам грудой алых лохмотьев и голого, коричневого тела.

Смит не разглядел ее лица, но она была девушкой, к тому же мило сложенной, и вдобавок ей угрожала опасность. Смит был далеко не рыцарем, но что-то в этом отчаявшемся комке у его ног затронуло ту струнку сочувствия к слабым и преследуемым, что бьется в сердце каждого землянина. Он легонько подтолкнул девушку в угол позади себя и выхватил пистолет, когда из-за угла выскочили первые из бегущих.

Это было пестрое сборище: земляне, марсиане, приправленные горсткой венерианцев с болот и странных, безымянных жителей безымянных планет — типичный для Лаккдарола уличный сброд. Передние, завернув за угол и увидев пустое пространство мостовой, замедлили бег, рассеялись и стали осматривать все закоулки и дверные ниши по обе стороны улицы.

— Что ищем? — издевательский голос Смита перекрыл шум толпы.

Головы повернулись. Крики стихли, и преследователи уставились на высокого землянина в кожаных доспехах космического разведчика. На решительном, почерневшем под лучами далеких солнц и покрытом шрамами лице Смита пугающе выделялись лишь бесцветные глаза, твердая рука сжимала пистолет. За ним, скорчившись, тяжело дышала девушка в алом платье.

Вожак толпы, дюжий землянин в изорванной кожаной форме со споротыми нашивками Патруля, обвел взглядом обоих, и странное, недоверчивое выражение сменило на его лице дикарскую радость погони.

— Шамбло! — гулко закричал он и кинулся вперед.

— Шамбло! Шамбло! Шамбло! — подхватила толпа и бросилась вслед за ним.

Смит небрежно опирался о стену, скрестив руки и свесив правую, с пистолетом, поверх левого предплечья. Могло показаться, что он неспособен действовать быстро, но стоило вожаку сделать шаг, как пистолет умело описал полукруг и ослепительный бело-голубой тепловой луч, вырвавшись из дула, прочертил дугу у ног Смита.

Это был знакомый всем жест, и все в толпе понимали его смысл. Передние быстро попятились, задние напирали, и на минуту, когда две волны столкнулись, в толпе возникла давка. Смит наблюдал, мрачно кривя губы. Человек в изодранной форме Патруля угрожающе поднял кулак и подошел вплотную к смертоносной линии. Толпа за его спиной колыхалась взад и вперед.

— Хочешь пересечь черту? — негромко и зловеще поинтересовался Смит.

— Нам нужна эта девка!

— Так иди и возьми ее! — и Смит дерзко усмехнулся в лицо вожаку. Он сознавал опасность, и его вызывающая манера не была такой безрассудной, как можно было подумать. Смит обладал богатым опытом стычек с толпой и стал в этом деле настоящим психологом. Сейчас он не ощущал в толпе жажды убийства. Ни одна рука не схватилась за пистолет. Эти люди преследовали девушку с необъяснимой, непонятной ему кровожадностью, но по отношению к себе Смит не чувствовал такой ярости. Может, ему попытаются намять бока, но убить — вряд ли, иначе громилы давно бы выхватили оружие. И Смит продолжал ухмыляться в злобное лицо их предводителя, лениво опираясь о стену.

Толпа нетерпеливо переминалась позади своего самозванного вожака. Снова зазвучали угрожающие голоса. Смит услышал, как девушка у его ног застонала.

— Зачем она вам?

— Она Шамбло! Шамбло, кретин! Наподдай ей, пусть вылетит сюда. Мы о ней позаботимся!

— Я сам о ней позабочусь! — протянул Смит.

— Она — Шамбло, говорю тебе! Черт тебя подери, мы никогда не оставляем в живых этих тварей! Выбрось ее к нам!

Имя, повторявшееся снова и снова, ничего не говорило Смиту, однако его врожденное упорство взяло верх, когда толпа придвинулась к самой границе и зашумела еще громче.

— Шамбло! Вышвырни ее сюда! Отдай нам Шамбло! Шамбло!

Смит, как сбрасывают плащ, вдруг стряхнул с себя вялую позу, расставил ноги и грозно поднял лучевой пистолет.

— Назад! — закричал он. — Она моя! Назад!

Он не собирался в них стрелять. Смит уже понял, что его не убьют, если только он первым не начнет перестрелку, и не намеревался отдавать жизнь за какую-либо девушку, в том числе и эту. Но он ожидал порядочной драки и машинально напряг мышцы, поглядывая на разъяренную толпу.

К удивлению Смита, вдруг произошло нечто неожиданное — такое, чего он никогда прежде не видел. Не успел он прокричать свой вызывающий ответ, как передние — яснее других расслышавшие слова Смита — немного отступили. Не в испуге, а с явным удивлением.

— Твоя! Она твоя? — спросил бывший патрульный. Недоумение вытеснило гнев из его голоса.

Смит шире расставил ноги в сапогах, заслоняя скорчившуюся фигурку, и помахал пистолетом.

— Да! — сказал он. — И она останется со мной! Отойдите назад!

Вожак молча смотрел на Смита, и ужас на его обветренном лице смешивался с отвращением и изумлением. Изумление на миг победило, и он снова повторил:

— Твоя?

Смит вызывающе кивнул.

Вожак внезапно отступил, всем своим видом выражая бесконечное презрение. Он махнул толпе рукой и громко сказал: