Геннадий Прашкевич - Разворованное чудо. Повести и рассказы

- Вон там, где будто чиркают спичками,- метеоры… Они неопасны, мистер йети. Они не приносят несчастий и ничего не меняют. Просто существуют, как, например, ты. Их, в принципе, можно было бы и вычеркнуть из списка присущих природе свойств, как вычеркнул один тибетский лама из своих списков тебя, мистер йети, как существо, не принимающее участия в прославлении многих будд… А там звезды… Водолей, Большой Пес, Компас, Корма, Единорог… Может, и ты умеешь замечать их свойство исчезать и появляться вновь? Может, и ты умеешь ориентироваться по этим плывущим созвездиям?..

Я как молитву произносил эти негромкие слова, и йети, не переставая надрывно кашлять, прислушивался, убаюкиваемый мерным ритмом. Он напоминал крошечного старика из волшебной сказки, и я наконец отчетливо представил - как же мне повезло! Ведь я попал в ту сказку, к которой стремился более сорока лет!

Взглянув на голые большие ступни йети, я попытался натянуть на них «слоновью ногу», короткий спальный мешок, одевающийся только до пояса, но на этот раз, царапаясь и толкаясь, йети сумел отбиться. И я вынужден был сказать:

- Ладно. Лежи. Утро близко…

Крепко зашнуровав палатку, я растянулся у самого входа, чувствуя, как съежился, как притих в темноте мой пленник. И сейчас, когда он был рядом, сейчас, когда я был спокоен за шерпа, я вдруг в полной мере почувствовал усталость, скопившуюся в течение этого невероятно долгого дня… Не давая векам смыкаться, я смотрел широко раскрытыми, но все равно ничего не видящими глазами в угол, где сидел йети, и думал - как напугано и как слабо это горное существо, о котором привыкли думать, как о гигантском верзиле, способном за день преодолевать многомильные перевалы! Как сжимается йети в комок, стремясь стать как можно меньше! Так всегда ведет себя слабый зверь перед сильным… Впрочем, почему - зверь? Разве не лежит в основе низкого поклона жителя Востока или в основе кивка европейца все тот же жест слабого перед сильным - покорное припадание к земле?

«У каждого человека,-думал я,- есть свои навязчивые идеи. Одни пересекают в одиночку океан, другие штурмуют Аннапурну, третьи с помощью аквалангов стремятся заглянуть в морские провалы… Я же сорок лет пытался найти йети!

Слухи об этих созданиях ходили давно, но только в 1937 году в одном из районов Восточного Непала его след увидел сэр Джон Хант, мой учитель. В 1925 году с йети встретился греческий путешественник А. Тамбоци, но, как ни странно, салл не поверил этому…

Само название йети родилось от тибетского «тех», то есть от слова «йех» - «скалистое место», и от слова «те» - термина, присваиваемого данному существу. Шерпы всегда считали, что есть две разновидности йети. Это «дзу-те», более крупная и встречаемая редко, и «мих-те», как-то связанная с человеком. В чем конкретно проявляется эта связь, до сих пор не ясно, но живет этот зверь или человек, как правило, на обширной, усеянной валунами, альпийской зоне, откуда часто спускается на ледники и морены, преследуя свои, непонятные нам цели. В холодные зимние вечера йети тянется к человеческому жилищу, но к самим людям старается не приближаться».

Йети опять закашлялся…

«Это тебя,- подумал я, прислушиваясь к кашлю,- разыскивал Ральф Иззард в 1954 году. Но не Иззард, а я нашел йети, хотя, будем справедливы, и он был к этому близок. Однажды вместе с Джеральдом Расселом, биологом экспедиции, Иззард в течение двух дней шел по следам йети. И хотя дикого жителя Гималаев он не настиг, этот маршрут позволил ему убедиться, что йети и впрямь существует, и что он робок и мал, и вряд ли может взять на себя ответственность за приписываемую ему досужими путешественниками агрессивность. Заподозрив, что какая-то хижина на пути обитаема, йети всегда далеко обходил ее, не считая для себя зазорным оставить в сугробе след мочи. А если встречался крутой сугроб, йети умудрялся влезть на его верхушку и стремительно съезжал вниз. Иззард представил фотографии, подтверждающие столь непосредственный способ передвижения, и в разговорах со мной не раз подчеркивал достоверность своих наблюдений…»

Сорок с лишним лет я стремился в Непал, чтобы взглянуть хотя бы на следы таинственного, снившегося мне по ночам существа, может быть, нашего предка, неведомо как пережившего нашествие льдов, столкновений с хищниками и сумевшего там, на вершинах, остаться самим собой. Сорок лет!..

Но, как ни странно, сейчас, когда йети находился от меня на расстоянии вытянутой руки, я не чувствовал торжества - только усталость.

Я включил фонарь, и его широкий луч выхватил из тьмы плоское морщинистое лицо йети. Наверное, от таких вот встреч и пошли бытовать в мире легенды об оборотнях - искаженные испугом и болью глаза, выступающие челюсти, плечи, покрытые массой волос.

- Без этих доисторических штучек…- на всякий случай пригрозил я,- когда человек просыпается в лапах неандертальца…

Но йети был слишком слаб, чтобы решиться на что-то.

Едва я выключил фонарь, как снаружи раздался знакомый мне заунывный крик. Его не заглушили ни порывы ветра, ни далекие вздохи горных обвалов. Расшнуровав палатку, я вылез наружу.

По ту сторону озера четко видна была вертикальная огненная дорожка - искрящийся камнепад. А впереди, прямо перед собой, на снежнике, я увидел черного альпиниста.

«Кто это? - подумал я.- Правда, заблудившийся альпинист или мой шерп, несмотря на мистический страх перед йети, решившийся вернуться ко мне?..»

Я пронзительно свистнул.

Тень приблизилась - крупная, взлохмаченная, сразу переставшая быть тенью, и я замер от восторга и неожиданности, ибо это был еще один йети, приземистый, сильный, явно недовольный встречей со мной. Руки у него висели ниже колен, тяжелое надбровье, увеличенное не в меру густыми бровями, почти закрывало глаза, а гребень на голове напоминал лохматую митру. Йети молча осмотрел меня, и мне пришло в голову, что этот субъект ничем не напоминает своего больного собрата… Пришел ли он за ним?.. Мне очень хотелось вступить с этим йети хоть б какой-то контакт, дать ему понять, что я не замышляю зла ни против него, ни против его родича, но мог ли он понять, мог ли почувствовать . меня?

Йети, видимо, только что занимался ужином - из уголка его большого рта небрежно, будто огрызок сигары, выглядывал корешок рододендрона. Я не выдержал, засмеялся.

Йети угрожающе зарычал. Он был почти моего веса, но, несомненно, сильней, и я опустил глаза, помня, что нельзя смотреть на дикое существо в упор - это всегда воспринимается ими как угроза… Негромко, стараясь успокоить самого себя, я шепнул в сторону палатки:

- Мистер йети, за вами пришли… Видимо, родственник…

Звук моего голоса поверг пришедшего в изумление… Он заворчал и, неуклюже переваливаясь в снегу, отодвинулся на два шага, не спуская с меня пронзительного взгляда, в котором чудились и страх и упрек.