Рэки Кавахара - Accel World 15: Конец и начало

Несмотря на продолжающуюся сверхскоростную битву, сознание Харуюки расширилось настолько, что он смог заметить, как идут дела у его друзей.

Пард вновь переключилась в звериный режим и создала с помощью Инкарнации когти ещё более жуткие, чем те, что были у Харуюки после превращения в Дизастера, а также клыки, из-за которых стала похожа на саблезубого тигра. Сражавшаяся против неё Аргон Арей стреляла лазерами, словно из пулемёта.

Такуму превратил Сваебой в Циановый Клинок и продолжал яростно атаковать правую руку Вайса, которую тот превратил в щиты. Скорее всего, Вайс не поймал его в плен только потому, что не мог отозвать щиты. Тиюри, напарница Такуму, всё ещё до конца не оправилась от изнеможения, вызванного неожиданным использованием Инкарнации при пробивании стены, и потому стояла позади, но держала Хоровой Перезвон перед собой, готовая в любой момент исцелить Такуму.

Разумеется, все они сражались ради того, чтобы спасти Нико, но для Харуюки это ещё и очередной шанс сразиться с Цербером один на один. Однако с ним не только Пард, Такуму и Тиюри. Это Фуко научила его основам Системы Инкарнации, это Утай помогла ему пробудить Оптическую Проводимость, это Акира спасла его от полной потери очков, это Аш Роллер в бесчисленных боях закалил его навыки, это Черноснежка распахнула перед ним двери этого мира... у Харуюки были силы сражаться благодаря им и многим другим людям. И среди этих людей была как распятая на алтаре Нико и Энеми по имени Архангел Метатрон, так и тот самый Цербер, с которым они прямо сейчас обменивались ударами.

Продолжая разворачивать комбинацию на предельной скорости, Харуюки краем сознания обратился к нему:

«Цербер.

Ты силён. Пожалуй, если сравнивать наши таланты, то я никогда не смогу догнать тебя.

Но пока твои кулаки будут наполнены печалью и горем, тебе никогда меня не победить!»

— О-о-о-о! — в очередной раз взревел Харуюки изо всех сил, проводя правый апперкот.

И этот удар, наконец, пробил оборону Цербера. Пусть его противник опоздал с блоком на какую-то сотую долю секунды, но она стала решающей, и кулак нанёс сильнейший удар по нижней челюсти волчьей пасти. Фиолетовая аура тоже не успела защитить его, и от заряженного Инкарнацией удара вольфрамовая броня пошла похожими на молнии трещинами, а самого аватара подкинуло в воздух.

Пусть у Харуюки и был шанс добить противника, но он так и остался стоять с поднятым кулаком, ожидая, пока противник упадёт. Он верил, что смог донести до него свой довод. Что показал ему, насколько могуча, горяча и сильна та энергия, что поддерживала его.

Через несколько секунд Цербер с грохотом упал на спину, раскинув руки и ноги. Похоже, что вставать он не собирался.

Опустив кулак, Харуюки подошёл к пепельному волчьему аватару. Не успел он что-либо сказать, как сквозь потрескавшийся зигзаг маски донёсся тихий шёпот:

— Я впервые... проиграл в прямой потасовке...

— Ясно... — отозвался Харуюки.

Цербер слегка повернул к нему голову и продолжил:

— Кроу-сан... помните, когда я проиграл вам во второй битве благодаря вашим броскам, я сказал, что рад поражению, и что постараюсь стать сильнее?

— Да...

— На самом деле я сильно расстроился. Мне было так обидно, что тело вспыхнуло жаром, а из глаз едва не полились слёзы. Но... упрямство не дало мне сказать правду. Я хотел кричать, вопить, поносить весь белый свет, но не смог...

В какой-то момент прекратились и те битвы, которые разворачивались с обеих сторон от Харуюки и Цербера. Не только Такуму и Вайс, но и Аргон с Пард стояли неподвижно, следя за врагами и внимательно прислушиваясь к словам Цербера.

— Когда в тот раз управление аватаром перешло ко «второму»... это произошло оттого, что мой боевой дух оказался настолько подавлен, что дошёл до уровня Зануления. Зато он был действительно рад сразиться с вами, Кроу-сан...

Харуюки показалось, что Цербер слегка улыбнулся. Затем аватар медленно поднял испещрённый царапинами правый кулак, но у него, похоже, уже не осталось сил держать руку, поскольку та вновь упал на землю. Как только лязгнула броня, визор в виде волчьей маски разъехался вверх и вниз. В обнажившемся стекле отразилось оранжевое небо Заката.

— Но сейчас... мне не обидно, — проговорил Цербер на удивление ясным голосом. — Я сделал всё что мог. Я использовал все свои навыки, всю свою скорость, все свои способности, включая силы «второго» и «третьего», и сражался, как мог. Пусть на какой-то миг, но я сражался не по какой-то причине, не потому, что исполнял какую-то роль... а просто ради чистой «дуэли». Я... доволен. Я получил свою награду...

Когда Цербер прошептал эти слова, на трещинке стекла появилась маленькая прозрачная капля и покатилась по серой металлической броне. И когда Харуюки увидел это, он шагнул вперёд и обратился к Церберу более напористо:

— О чём ты, Цербер? Это была всего лишь одна битва. Если ты так хочешь сражаться в настоящих дуэлях, то мы с тобой можем биться столько, сколько тебе угодно.

Первым ответом на его слова стала вторая слеза.

— Кроу-сан. Помните, перед битвой я сказал вам, что причина, по которой мне позволяли существовать, пропала, и скоро я уже не смогу говорить с вами? Это решение, против которого я ничего не могу поделать.

— О чём ты?! — начал восклицать Харуюки, но словно споткнулся о тихий взгляд Цербера.

В нём виднелась то ли гордость, то ли принципиальность, то ли решимость... нечто, что заставило Харуюки затихнуть.

— До тех пор, пока я остаюсь бёрст линкером... я не могу пойти против Общества Исследования Ускорения. Если они решат, что я мешаю им, они моментально лишат меня Брейн Бёрста. Но... даже у меня есть одно решение, которое я могу принять сам. А именно: каким образом я исчезну из Ускоренного Мира.

Как только послышались эти слова, Аргон и Вайс немного встрепенулись. Однако Пард и Такуму тут же перехватили свои Инкарнационные орудия, не давая им что-либо сделать.

— По их плану, здесь и сейчас я должен был исчезнуть, оставив после себя аватара... вернее, не исчезнуть, а стать другим человеком. Но я никак не мог пойти на это. Поэтому... я втайне следил, чтобы у меня было строго определённое количество бёрст поинтов. Сейчас, в этот самый момент, их у меня десять.

— !..

Харуюки с шумом вдохнул воздух, а Аргон и Вайс заволновались ещё сильнее.

Десять очков. Конечно, Харуюки приходилось оказываться и с ещё меньшим количеством, но и это число можно однозначно назвать порогом смерти. Это значило, что если бы Харуюки не остановился, а решил добить Цербера, то он лишился бы всех оставшихся очков и исчез бы окончательно.

Харуюки инстинктивно отступил на шаг, но Цербер продолжал обращаться к нему словами, таившими непоколебимую волю: