Рэки Кавахара - Accel World 11: Непробиваемый волк

Харуюки был так шокирован, что не мог даже дышать. С трудом он смог выдавить из себя хриплый голос:

— Так значит… Магнезиум Дрейк стал Вторым Дизастером… потому, что его называли «искусственным» аватаром, созданным с помощью практического применения Теории Сердечной Брони?..

Весь разговор подталкивал его именно к этому выводу, но Черноснежка и Фуко не спешили подтвердить его догадку.

— Все эти разговоры — на уровне слухов, Ворон-сан. Факт лишь в том, что когда Дрейк появился в Ускоренном Мире, он снискал себе славу своей силой, но в определённый момент слился с Бронёй Бедствия… и после множества кровавых битв оказался повержен.

— И ещё один факт состоит в том, что после этого случая Сердечная Броня стала запретной темой. Судя по словам Харуюки, лишь Аргон Арей сохранила к ней вялый интерес…

— Ясно…

Понимая, что их длинный разговор окончен, Харуюки протяжно выдохнул, а затем посмотрел на таймер. Оставалось около 800 секунд… тринадцать минут.

«Кстати, а почему мы вообще начали говорить о Сердечной Броне?» — задумался Харуюки, отматывая назад воспоминания. О ней пошла речь, потому что её упоминала Аргон Арей, Аргон Арей всплыла в разговоре, потому что они подтвердили, что она может являться ветераном Общества Исследования Ускорения, и случилось это после того, как Черноснежка сказала, что её беспокоит время появления…

— …А! — воскликнул Харуюки, вспомнив, что изначально они пришли сюда не обсуждать что-либо, а ради «тренировки». Черноснежка пригласила Харуюки на этот уровень, чтобы рассказать ему, как победить сверхпрочного вольфрамового аватара первого уровня, которому Харуюки разгромно проиграл. — Э… а, погодите-ка…

Харуюки приставил пальцы к вискам, прокручивая всю ту гору информации, которую получил за столь короткое время, и прошептал:

— Семпай, выходит, тебя беспокоит то, что появление… Вольфрам Цербера странным образом совпало по времени с появлением Аргон Арей?.. В таком случае… получается, что ты… — Харуюки поднял взгляд на напоминающего чёрный лотос аватара, — Предполагаешь… что Цербер — искусственный металлический аватар?..

В ответ на выстраданную догадку Харуюки Черноснежка ответила предельно кратко:

— Не знаю!

— А, что?

— Откуда я могу это знать? Я не сражалась с ним и даже не видела ни одного боя с его участием. Я очень хочу увидеть его… а лучше — сразиться с ним, но для этого мне нужно будет отправиться на территорию Леони и Грево, а я не могу этого сделать.

— Я, ясно.

— Кроме того, нам с Уиуи будет неловко выходить в бой против кого-то первого уровня, — добавила Фуко.

Черноснежка кивнула.

— И тут появляешься ты, Харуюки. Мы хотим, чтобы ты внимательно проследил за ним во время своего реванша. А для этого тебе нужно заставить врага выложиться на полную силу… забыть о расчётах, тактике, и сражаться исключительно на эмоциях. Вступление получилось длинным, но настало время тренировки, которая позволит тебе сделать это. А поскольку полунамёки ты вряд ли усвоишь… то сдерживаться я не буду!

«Э-э?!» — едва не закричал Харуюки, вместо этого сорвавшись на фальцет:

— А, э-э, но у нас ведь осталось только десять минут, это будет уже не настоящая практика, а просто упражнение…

— Не переживай. Бёрст поинтов у нас много, до конца перемены ещё долго!

— И-и-и-и вообще, может, вместо реванша займёмся изучением Идеального Зеркала, раз это так важно?..

— Не переживай, все твои тренировки в конце концов ведут тебя к одной и той же цели!

— А в случае чего, подключусь и я.

Обведя взглядом аватаров девятого и восьмого уровней, Харуюки смог сказать лишь одну фразу:

— Б-благодарю вас…

Пять тридцатиминутных дуэлей подряд. Последняя — в режиме королевской битвы с участием Фуко.

Кое-как переживший столь жестокую тренировку Харуюки очнулся в кабинке библиотеки. Он уже практически не помнил подробностей всех битв и не мог от усталости даже подняться. Перед глазами до сих пор то и дело проносились искры, а тело его само по себе раскачивалось на стуле.

Секунд через тридцать головокружение прошло, и он медленно выдохнул.

— Е-есть хочется…

Его тело терзал голод после двух с половиной часов непрерывных битв, но чувство это не настоящее. В реальности он пообедал лишь десять минут назад, и новая дозаправка ему не нужна.

Шатаясь, Харуюки вышел из библиотеки, дошёл до холодильника в коридоре и утолил фальшивый голод холодной водой. Он не был уверен в том, что сможет спокойно пережить оставшиеся уроки, но понимал, что должен вернуть свою гордость. Уж лучше он упадёт в обморок от голода, чем продолжит утешать себя после поражения новичку первого уровня.

«Погоди-ка, а ведь семпай и Фуко прекрасно знали, как я люблю впадать в уныние и апатию, когда избивали меня. Насколько тяжело им было делать всё это?»

Остановившись посреди безлюдного коридора, Харуюки посмотрел сначала в сторону комнаты школьного совета, а затем — в сторону далёкой Сибуи, и прошептал:

— Спасибо вам, семпай, учитель. Я… не знаю, смогу ли я победить в следующей битве, но я буду сражаться изо всех сил.

Именно.

Неважно, гений ли он, и обладает ли неуязвимостью. Неважно, как он связан с Теорией Сердечной Брони и является ли искусственным аватаром. Если тебя победили — сразись опять. Именно этот простой принцип лежит в основе Брейн Бёрста… нет, всех файтингов.

Харуюки, наконец, ощутил, что может полностью осознать и принять своё вчерашнее поражение. И, признав, что это произошло, он смог двинуться вперёд по уходившей в бесконечность дороге.

— …Я готов!

Сжав кулаки, Харуюки побежал обратно в сторону своего кабинета.

С трудом победив в схватке со сном, преследовавшим его два последних урока и классный час, Харуюки вышел из школы, и на его нос немедленно упала капля воды.

Посмотрев в небо, он увидел, что то затянулось тучами, по плотности не уступавшими своим товаркам из уровня «Гром и Молния». Прогноз погоды в виртуальном интерфейсе обещал по два с половиной миллиметра осадков в час, начиная с половины четвёртого вечера. Секция лёгкой атлетики в таких условиях освобождается от занятий на улице, но комитет по уходу за животными работает при любой погоде.

Харуюки трусцой добежал до заднего двора, поприветствовал Хоу и начал убирать клетку процентов на двадцать быстрее обычного. К сожалению, а может, и к счастью, его коллега Идзеки прислала ему щедро украшенное письмо, в котором писала, что не сможет сегодня помочь с уборкой клетки из-за подготовки к культурному фестивалю (при этом она сделала дополнительный акцент на том, что «вовсе не сачкует из-за дождя»).

Когда он уже закончил мыть тазик Хоу, со спины послышался звук лёгких шагов. Харуюки обернулся, и на глаза ему попалась бежавшая в его сторону девочка с красным зонтом. Что-то в облике Её Высочества суперпредседателя комитета по уходу за животными Синомии Утай показалось ему необычным, и вскоре он заметил на ней высокие красные дождевые ботинки.