Николай Шелонский - В мире будущего

- Вероятно, ваши изыскания, Павел Михайлович, - заметил он, - привели вас к хорошему результату…

- Не вполне. Но я надеюсь на хороший исход. Завтра, господа, в это же время я прошу вас присутствовать здесь при опытах, которые будет производить вместе со мной один наш русский молодой ученый…

- Какой ученый? - спросил Маркович.

- Вот именно этого-то я и не хотел бы говорить пока…

- С целью пощадить его самолюбие в случае неудачи?

- Да, пожалуй. Не только его самолюбие, но и свое собственное.

Во все время до прихода Пояркова Яблонский не мог успокоиться; почти всю ночь он не смыкал глаз и на другой день едва удержался, чтобы еще ранним утром не наведаться к изобретателю.

Ровно в назначенный срок Поярков явился в лабораторию и был представлен Марковичу и Леверрье.

Он принес с собой небольшой ящик, в котором заключены были два стеклянных сосуда, содержимое которых было соединено медным проводником.

- Вот предлагаемый мною элемент, - сказал Поярков, но я предлагаю вам его на двух условиях. Первое, чтобы ни вы, ни кто-либо другой не открывали ящика, в котором заключается элемент, и чтобы состав его остался моей тайной до тех пор, пока я сам не захочу ее открыть…

Ученые не ожидали подобного требования, и сильнее всех протестовал против него Маркович.

- Мы не хотим делать тайны из наших предприятий, - говорил он, - наоборот - мы стремимся к тому, чтобы, сплотив все выдающиеся ученые силы, направить их к раскрытию неизвестных нам законов природы, сделать их открытия достоянием всего человечества…

- Я пока не стремлюсь к этому, - прервал его Поярков. - В течение долгих лет я обращался с предложением моих изобретений во многих областях к всевозможным ученым обществам и к отдельным лицам. Всюду я встречал крайне недоверчивое, даже враждебное отношение. Пусть же гордые ученые, смотревшие на меня как на полупомешанного изобретателя, еще долго добиваются того, что мне уже известно… Как бы то ни было, только под этим условием я согласен предоставить в ваше распоряжение свое изобретение.

После долгих переговоров ученые пришли к заключению, что им волей или неволей приходится дать свое согласие: другого выбора не было.

- Какое же ваше второе условие? - спросил Маркович.

- Второе вытекает из первого. Если я не объяснял вам состава моих элементов, то, следовательно, и уход за ними во время предпринятого вами путешествия должен принадлежать мне. Я бы хотел, чтоб вы сделали меня участником вашей экспедиции.

- Вот это условие гораздо приятнее первого! - воскликнул Маркович.

- Я думаю, что мои товарищи так же, как и я, охотно его примут?

Яблонский и Леверрье единодушно поддержали маститого ученого.

- Еще одно условие, - прибавил Поярков. - Я человек без всяких средств…

- О, - прервал его Маркович, - об этом не стоит говорить - предоставьте все нам. Лучше приступим к испытанию вашего элемента.

- Прежде всего, господа, - заметил Поярков, - я скажу несколько слов о тех принципах, которыми я руководствовался в устройстве своего элемента. Вы, конечно, согласитесь со мной, что те вещества, которые мы считаем неразложимыми и называем химическими элементами , на самом деле разложимы и что самое деление тел на разложимые и неразложимые совершенно условно. Ученые уже заметили, что многие металлы, считающиеся элементами, имеют чрезвычайно близкое родство между собой. Так, например, платина и золото, медь и никель. Платина и золото точно так же, как медь и никель, различаются только по цвету - удельный вес их и другие свойства почти тождественны. Я пойду дальше и скажу, что платина есть золото, подвергнутое действию чрезвычайно сильного электрического тока, то есть платина есть простое видоизменение золота. То же самое можно сказать и про никель по отношению к меди. Я брал медную проволоку, помещал ее между двумя плохими проводниками электричества, заключал все в стеклянный, герметически закупоренный сосуд, из которого выкачан был воздух, - и затем пропускал весьма сильный электрический ток. Медная проволока моментально обращалась в парообразное состояние. По охлаждении сосуда на стенках его оседал чистый никель - меди не было. Подобные же опыты я делал над золотом. Таким образом, для перехода меди в никель и золота в платину требуется громадная затрата электрической энергии. Я предположил, что при обратном процессе, то есть при переходе никеля в медь и платины в золото, затраченная на образование их электрическая энергия должна освобождаться, то есть мы можем получить чрезвычайно сильный элемент. Опыты подтвердили мои предположения. В этих элементах, - Поярков указал на ящик, - платина медленно обращается в золото; освобождаемая при этом электрическая энергия и дает чрезвычайную силу этому элементу.

- Но как же велика, однако, эта сила? - спросил Маркович.

- При обыкновенном действии один мой элемент равняется по силе двум тысячам элементов Грове.

Ученые были поражены.

- Но сколько весит ваш элемент? - справился Яблонский.

- Всего пять фунтов.

- Нам достаточно ста ваших элементов, - заметил Леверрье, - для полного, с избытком, снабжения силой нашего корабля.

Самые точные опыты подтвердили слова Пояркова.

Вопрос о постройке воздушного корабля был решен.

Вследствие этого Марковичем и была послана в Париж телеграмма, так просто пояснившая способ, которым русские ученые думали достичь Северного полюса.

Маркович и его товарищи приобретают новые изобретения во всем мире. - Постройка воздушного корабля. - Открытие съезда ученых в Москве. - Организация предприятия. - Состав экспедиции. - Отлет воздушного корабля

Срок, назначенный для съезда ученых в Москву, приближался. Со всех сторон ежедневно к Марковичу поступали заявления о желании в нем участвовать со стороны ученых обществ и отдельных лиц. Общий интерес возбуждался еще и тем, что тотчас по закрытии занятий съезда был назначен отъезд экспедиции, и, следовательно, должен был разрешиться и вопрос о воздухоплавании.

Наряду с этим отовсюду поступали предложения услуг и всевозможных изобретений. Товарищество не могло справиться с громадной работой по прочтении корреспонденции и приему посетителей.

Целое особое бюро, составленное из известных специалистов по различным отраслям, целые дни работало над рассмотрением поступавших проектов и изобретений, отделяя все то, чем хотя ло некоторой степени можно было воспользоваться, от массы ненужного хлама.

Уже поступило около десяти тысяч заявлений о желании принять участие в экспедиции. Но все они шли от лиц малоизвестных. Ученые известные воздерживались в ожидании съезда, который должен был выяснить, можно ли отнестись к предприятию, как к чему-нибудь, выходящему из ряда фантастических увлечений.