Артур Кларк - Город и звезды

— А он только тем и занимается, — пренебрежительно фыркнул Джеймисон. — Стоит кому-нибудь в Обсерватории чихнуть, как эта твоя железяка открывает новую планету.

Скептицизм Джеймисона имел под собой серьезные основания. Интегратор — прибор очень сложный и капризный — ошибался при каждом удобном случае и даже без оного, а потому многие астрономы считали, что от него больше хлопот, чем толку. Однако директор питал к этому шкафу, набитому электроникой, нежную любовь, так что избавиться от него было невозможно, во всяком случае — до смены руководства. Собственно говоря, Маклорин сам же его и изобрел — в те далекие дни, когда имел еще время для научной работы. Автоматический страж небес, этот прибор оглядывал их год за годом, терпеливо ожидая, когда же наконец вспыхнет новая звезда.

— Вот эта запись, — сказал Уилер. — Посмотри сам, если не веришь.

Джеймисон прогнал ленту через преобразователь, переписал числа, сделал быструю прикидку… После чего у него отпала челюсть. К величайшему облегчению — и удовлетворению — Уилера.

— Тринадцать величин [4] Пять звездных величин — это прирост яркости в сто раз. Тринадцать величин — примерно в сто шестьдесят тысяч раз. за двадцать четыре часа! Это да!

— Тринадцать и четыре десятых, если уж точно, но у тебя получилось достаточно близко. Это сверхновая. И совсем близко.

В комнате повисла тишина.

— Слишком уж здорово, чтобы быть правдой, — вздохнул наконец Джеймисон. — Не будем никому говорить, пока не убедимся окончательно. Снимем спектр, а до того времени давай считать ее обычной новой.

— Когда там в нашей Галактике была последняя сверхновая? — мечтательно закатил глаза У ил ер.

— Наверное, звезда Тихо… нет, была вроде и попозже, где-то около тысяча шестисотого.

— В любом случае — очень и очень давно. Пожалуй, это вернет мне благорасположение директора.

— Будем надеяться, — пожал плечами Джеймисон. — Во всяком случае, ничем меньшим, чем сверхновая, ты его не проймешь. Пиши теперь краткое извещение, а я пойду готовить спектрограф. Не нужно жадничать, другим обсерваториям тоже захочется поучаствовать. Ты, — повернулся он к интегратору, продолжавшему нести свой небесный дозор, — оправдал-таки свое существование. Даже если в дальнейшем ты никогда не найдешь ничего, кроме навигационных сигналов космических кораблей.

Через час в гостиной Обсерватории было объявлено об открытии сверхновой. Садлер воспринял новость совершенно равнодушно. Озабоченный своими личными проблемами и горой предстоящей работы, он не имел никакого желания вникать во всю эту рутину, тем более что не понимал в ней ровно ничего. Однако тут же выяснилось, что событие произошло далеко не рутинное.

— Вот это бы занести в ваши бухгалтерские книги, в графу «приход», — широко улыбнулся секретарь Уагнэл — Крупнейшее астрономическое открытие за многие годы. Идемте на крышу.

Можно и сходить, подумал Садлер, со все возраставшим раздражением читавший язвительную передовицу последнего номера «Тайм интерпланетари». Он выпустил журнал из рук, посмотрел, как тот с бредовой, нереальной медлительностью опускается на пол, встал и пошел следом за Уагнэлом к лифту. Проехав жилой уровень, уровни административный, энергетический и транспортный, они попали в смотровой купол. Тент, прикрывавший этот маленький — не более десяти метров в диаметре — пластиковый пузырек от прямых лучей Солнца, был сейчас откинут; Уагнэл выключил внутреннее освещение… Словно повинуясь тому же нажиму кнопки, в небе вспыхнули бесчисленные звезды и растущая, в начале второй четверти Земля. Садлер бывал здесь неоднократно, он не знал лучшего средства против умственной усталости.

В четверти километра от них вздымался крупнейший телескоп, когда-либо построенный человеком. Садлеру было уже известно, что этот гигантский глаз не смотрит ни на одну из доступных глазу обычному звезд — да и вообще ни на одну из звезд нашей Галактики. Его невероятно острый взгляд устремлен к самым далеким пределам Вселенной, на расстояние в миллиарды световых лет.

Неожиданно титаническое сооружение начало поворачиваться к северу. Уагнэл негромко рассмеялся.

— Уйма людей будут рвать на себе волосики, — пояснил он. — Мы прервали программу исследований, чтобы направить главный калибр на Nova Draconis [5] Новая звезда из созвездия Дракона (лат.). . Посмотрим, видна она или нет.

Он начал всматриваться в небо, время от времени справляясь с набросанной на листке бумаги схемой. Садлер тоже глядел на север, но не замечал ровно ничего необычного — звезды и звезды, кто ж их разберет. Уагнэлу стоило большого труда навести его — пользуясь Большой Медведицей и Полярной звездой как ориентирами — на крошечную, низко висящую над северным горизонтом звездочку.

— Не слишком, конечно, впечатляет, — сказал секретарь директора, почувствовавший, по всей видимости, разочарование своего спутника. — Но ведь она продолжает расти. Если так пойдет и дальше, дня через два или три нам представится роскошное зрелище.

Каких два дня, подумал Садлер, земных или лунных? Каждый раз эта путаница — да добро бы только эта. Все здешние часы имели двадцатичетырехчасовой циферблат и показывали время по Гринвичу. В этом было определенное удобство — посмотри на Землю, и ты уже достаточно точно знаешь время. Но вот смена лунных дня и ночи не имеет к показаниям часов ровно никакого отношения. В «поддень» (если считать по часам) Солнце может быть абсолютно где угодно, как над горизонтом, так и ниже его.

Ну ладно, через пару дней и посмотрим. Садлер перевел взгляд на Обсерваторию. Направляясь сюда, он ожидал увидеть этакое скопление огромных куполов — совершенно при этом забывая, что на Луне нет ни дождя, ни ветра, а потому нет и необходимости укрывать приборы. И десятиметровый рефлектор и его меньший собрат стояли прямо в космическом вакууме, ничем не защищенные, и только их изнеженные хозяева отсиживались в укрытых глубоко под землей, наполненных теплым воздухом клетушках.

Идеальная, без единой зазубринки окружность горизонта. Обсерваторию построили в центре Платона, однако кривизна лунной поверхности не позволяла увидеть кольцо гор, опоясывающее кратер. Мрачный, унылый пейзаж; ни единого холмика, на котором мог бы задержаться глаз. Только пыльная равнина, взрытая кое-где ударами метеоритов, — и загадочные творения рук человеческих, напряженно вглядывающиеся в небо, пытающиеся выведать секреты звезд.

Покидая купол, Садлер еще раз посмотрел на созвездие Дракона, однако не смог уже вспомнить, которая из тусклых приполярных звездочек — причина сегодняшнего астрономического переполоха.