Сергей Челяев - Ключ от снега (Ключи Коростеля - 2)

Не у каждой могилы есть имя. Время и земля сводят на нет память людей, когда-то выкопавших глубокую яму, чтобы спрятать туда своего ближнего. И порою после этого в их жизни остаются лишь дальние, далекие, чужие. А иногда старая могила принимает в свои холодные, сырые объятия нового жильца, и тогда его кладут поверх прошлого, как трава закрывает старую землю, чтобы самой в свою очередь однажды превратиться в глину и песок.

Но ни у одного ключа на свете нет имени. Есть только память о замке, для которого он выточен, и еще, может быть, - о руке изготовившего его мастера. Ключ может потеряться и вновь вернуться, всю свою долгую жизнь проржаветь на гвозде и потом вдруг подойти к той единственной двери, ради которой он и ждал так долго своего часа. Бывает, что ключ подходит и к другому замку - мало ли на свете и людей одинаковых, как замки одной конструкции; ведь людей на свете гораздо больше, нежели судеб, уготованных им на небесах. А бывает и так, что исчезает та дверь, открыть которую этому ключу было изначально суждено. И тогда, глядишь, уже и нет нужды в том замке - было бы желание войти и добрая к тому воля. А до той поры не ведает ключ своей судьбы, так и висит на стене в темном и позабытом углу ненужной, пустой железякой. Как беспутный никчемный мужчина, не могущий ни судьбы своей исправить, ни женщины защитить, ни память по себе оставить добрую и долгую. Так что не всегда и ключ поможет - нужна ещё и та рука, в которую он по доброй воле лечь захочет. Трудно с ключами. Но не легче и с могилами. И только рекам до них нет дела - текут себе и текут, и будут течь до скончания веков, размывая водою могилы и вынося на берега ржавые, уже никому не нужные ключи.

- А о твоем ключе я много думал, - задумчиво сказал Птицелов. - И немало знаю о нем, хотя и все больше - домыслы. Как и все, что говорили о Камероне.

- Что же в нем такого необычного? - тихо спросил Ян, глядя, как волны упорно лижут и без того уже гладкий камень, широкой платформой нависающий над морем. Это было именно то место, которое он видел во сне Книгочея. Только теперь на месте Лекаря стояли они с Птицеловом, и Ян ждал, как будет вершиться его судьба.

- Думаю, что этот ключ достался Камерону по наследству. Либо он сам забрал его по праву сильного, что больше похоже на правду. Но тот ли это ключ, другой ли - все это, юноша, не имеет ровно никакого значения. Значение имеют его свойства. Только свойства. Ключ может быть любым.

Птицелов сокрушенно покачал головой, словно он уже давно все для себя решил в этой истории. Потом он положил руку на плечо Коростелю, и Ян не нашел в себе силы отпрянуть.

- Понимаешь теперь, зачем я вернул тебе ключ Камерона? Ведь я мог вместо этой ржавой железки заполучить самого Травника, когда он сам готов был предаться в мои руки!

- Я не понял, что тогда произошло, - покачал головой Ян. - И до сих пор не могу понять, зачем ты это сделал.

- Он - не мой, - ответил Птицелов. - Оказалось, что помимо ключа нужно кое-что еще. Я не смог тогда удержать его в руке. Он стал таким холодным, словно это была... смерть. Огонь я ещё бы мог вытерпеть, но только не холод. Не холод... - повторил он.

- Теперь я вам помогаю, - сказал Коростель. - О том, что я здесь, не знает никто, даже Травник. Я солгал Снегирю.

- Почему? - спросил Птицелов, глядя куда-то далеко в море.

- Я видел во сне, что с ним делала твоя ведьма, - ответил Ян. - Такое не должно быть. Просто не должно. И это ничем не оправдать, Птицелов. Тебе придется гореть в огне.

- Лишь бы не замерзать, - усмехнулся зорз. - Но ты ошибаешься. Твой друид нам не очень-то и нужен. Конечно, если он перестанет мешать моей магии, это будет лучше и для нас, и для него. Но теперь он только ускорит то, что должно, хотя, признаться, я тебе отчасти даже благодарен за твою неожиданную помощь. Правда, это, скорее, называется благоразумием. А вот твой Травник готов всех сгноить ради высокой цели - не пустить Птицелова к власти. Да ведь власть у меня давно уже есть, и такая, что тебе и не приснится, Ян Коростель. Кто ещё на земле способен двигать время?

Ян пожал плечами. Глобальность и масштабность замыслов зорза его как-то не увлекали.

- А есть ли ещё где-либо на земле место, где время потечет отлично от других? - прошептал Птицелов. Его глаза сейчас сияли огнем неподдельного восторга. Яну же почему-то стало грустно. - Нет, это возможно только на моем острове! Ты согласен?

- Нет, - сказал Ян, и в это время над его головой пронеслась чайка, спикировала на волны и осталась раскачиваться на них маленьким белым корабликом.

- Ну-ка, ну-ка, очень интересно, - повернулся к нему Птицелов. - И где же это тебе встречались места, где время течет по-другому, не так, как везде?

- Да где угодно, - озорно заметил Коростель. - Когда живешь в городе, в доме или на постоялом дворе, там нельзя просто так, как в лесу, сходить по нужде в кусты или под елочку. Приходится идти в отхожее место.

- Ну? - озадаченно проговорил Птицелов.

- А отхожее место часто бывает уже занято, - пояснил Коростель. - И вот когда стоишь у двери и ждешь, особенно по большой нужде, тебе каждый миг кажется столетием. А когда сидишь внутри, за дверью, время летит стрелою, так что и не заметишь. Вот и все.

С минуту Птицелов молча смотрел на Коростеля, потом покачал головой.

- Ты, видимо, там у себя, в лесу, жрешь что попало, вот потом и животом маешься, - зорз так неожиданно отреагировал на шутку Яна, что абсолютно невозможно было понять, понял он соль остроты или нет. - Но вот когда я спущусь в Посмертье и вернусь оттуда, да ещё и не один, вот тогда и настанет время для тебя и твоего Ключа, Ян.

Ян не ответил, но Птицелов уже, видимо, особо и не нуждался в собеседнике. Он был любитель и мастер монологов.

- Твой ключ - это чепуха, пшик, фига на постном масле, - начал зорз. И его последнее выражение почему-то напомнило Коростелю деревенских мальчишек - один из них, его рыжий веснушчатый недруг, сын мельника, всегда так дразнился. - Все дело - в свойствах. Камерон был носителем волшебных свойств Ключа друидов, и мог перенести их на что угодно. Причем свойства ключа делали невидимым для других его нынешний носитель, будь то ключ, кольцо или обыкновенная сосновая щепка. Поэтому я и не смог найти этот ключ, когда судьба впервые свела нас с тобой. Я не мог его и увидеть - над заклятиями друидов я не властен. Как и они - над моими, - поспешно прибавил он.

- Он даже не открыл их тебе - словно бы знал, что следом приду я. У него всегда было отменное чутье на опасность. Он надеялся, что его ученик все раскопает. Так оно и вышло. Но Травник не имеет силы над ключом Камерона. Как и я.

- Почему же?

- Потому что эту силу, видимо, должен иметь ты, - сказал Птицелов и неожиданно хрипло закаркал, спугнув чайку, которая немедленно встала с волны на крыло и поспешно унеслась вдаль, к более спокойному берегу. Должен, но не обязан. Ведь ты её, скорее всего, не чувствуешь. Так?