Борис Штерн - Остров Змеиный (авторский сборник)

- Чаво так долго, Иван?

А эхо им отвечает:

- Путч у нас здесь, распад империи, переворот говна в природе. Пришла на Лубянку какая-то хунта, ревизует оперативные планы, сворачивает стратегические программы - ужас что! "Баобабы! - кричит, - бабоебы! Комитет Государственных Безработных!" Слова-то какие знает!.. И уходят андроповские еще кадры в отставку, двух слов связать не могут, окромя: "Што делаеца, што делаеца!.." Жгут архивы, пепел летит, в Москве из-за пепла затмение солнца. Но ваше дело правое! Скажите "спасибо" оперу Чердакову - уходя в отставку, хватило ему последних сил подписать челобитную и дать той бумаге ход. Так что хунту пока обошли на повороте, крутанули колесо истории по спирали в нашу пользу. Погодьте малость еще.

- А кто это говорит?

- Много знать будете. Лучше запишите в "Повесть Временных Лет" - жил, мол, в вашем светлом будущем добрый человек Всеволод Иванович Чердаков, куратор ваш, Миклухо-Маклай, который вам к 7-му Ноября цистерну спирта пожаловал. Мух не обижал, в подвалах Энкавэдэ никого не расстреливал, а расставлял слова на бумаге, искал общие корни: Этруссия, Пруссия, Руссия, Грузия... и делал из тех корней далеко идущие фальси... квалификации. Выражаем ему в веках свою благодарность.

Поковыряли богатыри в носах. Эху легко говорить - "погодьте малость еще". А тут пятнадцатая удрала, шестнадцатая - Лида-обида и Люба-либидо. А Файка-наводчица и Нинка-уборщица ждут не дождутся вызова от матушки Василисы Васильевны - как только, так сразу! Беспокоятся богатыри - это ж прямое нарушение демографического равновесия! Вроде, как у гишпанцев, но наоборот - у тех семенной фонд сеять некому, а у нас - не во что!

7

Как вдруг в одну безлунную ночь поднимается из колодца времени башенный кран и некий незнакомец в десантном костюме "листопад" с новеньким орденом "Дружба народов" передает этрусским богатырям в качестве безвозмездного дара в порядке помощи слаборазвитым странам три подержанных парохода Днепровской речной флотилии - "Новиков-Прибой", "Всеволод Вишневский" и "Александр Корнейчук", а впридачу бездонный рюкзак "адидас" с бутылочным жигулевским пивом.

- На, похмелись пока.

Принюхались богатыри - этрусским духом пахнет...

Пригляделись...

- Иван? Дурак!

- На себя не похож! - голосит Дунька-шалая.

И заводит Иван-дурак чужими словами да не свои речи:

- Канальские острова - это вам не Крыжополь, Атлантида - не Мотовиловка, непочатый мериканский континент - не кукурузный початок. Есть стратегический план... Ходи, Дунь, отсель стелить постель, не твоего ума это дело... План, говорю, такой: прорваться с боем на Канальские острова, напомнить Василисе Васильевне об ее коренном этрусском происхождении и подписать договор о дружбе и сотрудничестве на вечные времена с последующим продлением. Одним таковым государственным актом сразу решаем кучу проблем, а именно: создаем военно-морскую геополитическую ось "Этруссия - Эсэсэсэр - Атлантида", устанавливаем контроль над проливами, а в перспективе над Суэцким и Панамским каналами, и, вообще, двигаем этрусскую экспансию на Запад, в культурные страны - Рим там, Франция, вид на Мадрид, - а не в сторону вероломного Востока, как это политически безграмотно начнет происходить в Московии при царе Иоанне Грозном. Зачем нам остров Сахалин на Востоке, когда открыть его можно с Запада?

Сомневаются богатыри:

- Ты ли это, Иван?

- Я.

- Откуда ты такой умный?

- От верблюда.

- Да есть ли во всем этом резон?

- Есть. Земля-то круглая.

Все-то он знает, Иван-дурак. Да и не дурак он уже, а полномочный благодетель Кагэбэ в Этруссии, заместо ушедшего на покой Всеволода Чердакова, который только фольклор записывал, снабжал их спиртом, шифером и сарафанами, девок не замечал - тихий был человек, светлое ему будущее! Выражаем ему в летописи свою благодарность.

- Воевать-перемать пора! - опять надрывается Себастьян-боцман. Обставим самого адмирала! Подплывет Христофор Колумб к своей Вест-Индии, а я уже там, в белом костюме, и знать ничего не знаю: нету такой на карте! Плыви, адмирал, мать твою драл, обратно! Возвращается он в Гишпанию, а я уже там, в белом костюме, спасаю гишпанский семенной фонд. Да его на месте Кондрашка хватит! Где Кондратий?

- Кондратий в хате. Его хата с краю.

- Ну? - торопит Иван-дурак.

- Гну, - отвечают богатыри.

Боязно богатырям. Девиц вызволять - святое дело; а проливы, ось, экспансия на Запад - это уже политика, но другими средствами. И хочется, и колется, и мамка не велит. Воевать - не мать-перемать, как думает боцман. Подумать надо... Глянет на них Василиса Васильевна пламенным взглядом, вспомнит как склоняли ее к половому акту с циклопом... Страшно подумать! Как вытащит из крутого декольте волшебное зеркальце, как поймает солнечного зайчика...

Будет им Цусима, погибель эскадры и оптимистическая трагедия вместе взятые.

- Значит не желаем помогать грядущим поколениям? - прокурорским тоном спрашивает Иван-дурак и вытаскивает из рюкзака автомат Калашникова. - Это как получается? Получается, ОНИ, ваши потомки, от себя последнее отрывают, ВАС, пращуров своих, одевают-обувают, поят-кормят, лечат-строят, а ВЫ, значит, собрались жить долго и счастливо за ИХНИЙ счет? Когда будем правнукам долги отдавать?

Такая постановка вопроса. Если так - то, конечно. Иван теперь не дурак, а Иван-атаман. Приказ есть приказ. Совесть надо иметь. Грядущим поколениям, внучатам нашим, долги отдавать надо.

Под матом боцмана и дулом автомата перебрали судовые машины, проконопатили, перекрасили, сдали пивные бутылки, переспал Иван с Дунькой-шалой, и, с богом отдали концы.

8

Плывут.

Плавно плывут себе вниз по Славутичу из варяг в греки, а у Днепропетровских порогов опять призадумались... С Богом ли плывут? Ох, осерчает матушка Василиса Васильевна, ох, осерчает! Как нахмурит брови черные, как вытащит из французского бюстгальтера колдовское зеркальце... И никого на развод не оставит. Гишпанцев, конечно, жаль, а себя еще жальчее.

Переволокли корабли за пороги да так и плывут - с Богом ли, без Бога, - плывут и не знают, что не успеют выплыть в Эвксинский Понт, как капитан Богдыхан сладкими речами соблазнит команду и темной ночью уведет "Новикова-Прибоя" в Колхиду за золотым руном. Руна они там не найдут (сказки все это про золотых баранов), зато Никодим-рвань, Трофим-пьянь и Максим Хрен С Ним уважительно переименуются в Никодим-хана, Трофим-хана и Максима Хусима, перемногоженятся, разведут виноград "Изабелла", будут пить долго и счастливо и поплатятся за этакое вероломство собственными потомками лишь в бериевские времена, до которых еще дожить надо.

Так оно и случилось, по вышенаписанному: ночь прошла, а "Новикова-Прибоя" и след на воде простыл.