Сергей Жемайтис - Плавающий остров

- Генетическая память, - авторитетно заявил Костя. - Не так уж давно наши предки грелись у костра. Надо чаще вспоминать, заглядывать в потаенные уголки нашей памяти, и тогда многое вспомнится. Вот Ив видел, как я стрелял в китовых акул, потому что расшевелил у себя центры наследственной памяти. Попадал без промаха, стоя в пляшущей на волнах ракете, и только потому, что мои предки были охотниками.

Биата слушала его, думая о своем. Когда он замолчал, выжидательно поглядев на нее, она спросила:

- Тебе ничего не говорили о ней, - она кивнула на звезду, - Тави с Протеем? Как они относятся к событию?

- Как-то странно, будто они уже ее видели. Дельфины живут дольше нас на Земле. Они прекрасно знают звездное небо. Ориентируются по звездам. Я сейчас спрошу.

На Костин вопрос Тави ответил:

- Звезды, как все, родятся и умирают. Есть звезды живые, есть мертвые. Звезда цвета ядовитых водорослей - мертвая звезда.

Биата, сидевшая на песке, вскочила:

- Как верно! Поразительно верно! - говорила она восторженно. Нахмурила брови: - Костя, ну разве можно так шутить?

Костя молча прижал руки к груди.

- Нет, ты известный фальсификатор!

- Ив! - взмолился мой друг. Я поручился за правильность перевода. Биата умолкла и в раздумье стала подгребать угли поближе к вертелам.

Вера медленно поворачивала рыбу, как будто ежедневно занималась этим необычным делом.

- Мне нравится такая жизнь, - сказала она, - очень нравится. Надо попробовать. - Обжигая пальцы, она отломила кусочек шипящего мяса и отправила в рот.

Мы все следили за ней. Я заметил, как Костя повторяет все ее ужимки, да и я поймал себя на том, что облизываю пересохшие губы и ощущаю во рту вкус подгорелой рыбы.

Вера страдальчески сморщилась.

- Не посолили! - объявила она трагически. - Где соль?

Даже Биату захватила эта игра в древних людей. Она, заговорщически кивнув Вере, встала и скрылась за оранжевыми стволами пальм. Звезда поднялась над океаном.

Капли жира падали на угли и вспыхивали коптящими огоньками.

Вера сказала, пересыпая в горстях песок:

- Мне начинает мешать эта непрошеная звезда.

Я стал объяснять причину Вериной неприязни к Сверхновой и, кажется, говорил скучно, в то же время прислушиваясь к шуму прибоя, заглушавшему шаги Биаты.

Косте надоели мои сентенции.

- Подкинь лучше дров, - сказал он, - возле тебя их целая куча.

- Да, да, - сказала Вера, - все, что ты говоришь, логично, но не только поэтому у меня такая неприязнь к ней. Звезда должна давать радость.

Вернулась Биата.

- Вот! - К огню покатились орехи. - Вера еще днем говорила, что это необыкновенные орехи. - Сев к огню, Биата сказала: - Она будет светить недолго. И все-таки она удивительная…

- Что в ней удивительного? - спросил Костя. - Просто нахальное светило. Не следует обращать на него внимание. Будто, кроме него, нет звезд на небе! Тави хорошо сказал про него. Ты же сама согласилась с ним?

Все мы невольно подняли головы. На небе не было звезд, их закрыла оранжевая пелена, и только горела Оранжевая.

- На самом деле, - проронил Костя и стал поспешно вытаскивать из песка палочки с жареным мясом.

- Да, она удивительная, - сказала тихо Биата, не замечая Костиной протянутой руки, - ее уже давно нет, тысячи лет назад она перестала существовать как обыкновенная звезда. Мгновенно сгорела. Остался сгусток материи. «Черная яма» или «Черная смерть». Тоже звезда. Небольшая. Всего пять-шесть километров в диаметре, но масса ее так плотно сжата, так чудовищно велика, сила тяжести настолько невообразима, что от этого карлика не может оторваться даже световой луч.

- Ловушка для космонавтов эта головешка, - сказал Костя.

- Да. Все, что попадает в сферу ее притяжения, никакими способами не сможет вырваться, даже…

- Даже световой луч… - начал было Костя и умолк под взглядом Биаты.

- Я начинаю повторяться. Вам все хорошо известно.

Вера сказала:

- Какая возвышенная поэзия: светить - исчезнув. Очень скоро ее оранжевый свет промчится мимо нас и будет летать еще тысячи лет, пока не рассеется в космосе. Но долго еще люди других миров будут ждать появления эфемерной звезды, как ждали мы…

- Вы испортите мне ужин, - возмутился Костя. - Хватит звезды! Да здравствует жареный тунец!

Биата приложила палец к губам:

- Тсс! Смотрите!

К огню ковылял оранжевый краб. За ним другой. Вера вскочила, услышав шорох за спиной. Крабы остановились в метре от огня, их глаза-бусинки отражали отблески пламени.

Костя схватил пальмовый лист и хотел было разогнать крабов, но Биата и Вера попросили не трогать их. Общество крабов придавало нашему пиршеству еще более экзотическую окраску. Так крабы и сидели, тараща глаза, пока мы ужинали.

- Я всегда дружил с крабами. - Костя отбросил в сторону пальмовый лист и стал вибрирующим ножом срезать макушки у кокосовых орехов.

Биата с Верой зашли в воду и стали угощать Тави и Протея.

Тави в знак наивысшего одобрения пронзительно свистнул и сказал:

- Вкусно! Мясо совсем не похоже на тунцовое, у него вкус одного моллюска с большой глубины. Только еще вкуснее!

Протей заметил, что мясо потеряло сочность, но есть его можно, и попросил еще.

Вера, вся перемазанная жиром и сажей, отпила сока из ореха и, вздохнув, сказала:

- Я никогда не ела ничего подобного! Наш стандартно-изысканный стол утратил первобытную прелесть. А сок! Чудо, а не сок! Надо собрать здесь все орехи, посадить на вашем острове, остальные я возьму к себе. Мокимото простит мне за все причиненные ему огорчения.

Протей сказал, что и на отмелях и в океане все женщины стремятся к необыкновенному. По его мнению, только женщины могли придумать есть мясо тунца после того, как оно постоит возле маленького солнца.

Я перевел.

- Какой он милый! - сказала Биата.

- Галантный, - добавила Вера. Костя высоко поднял кокосовый орех:

- Я согласен с моим другом Протеем. Жаль, что ни он, ни Тави не могут поднять чаши и выпить вместе с нами за всех женщин Вселенной, независимо от того, ходят ли они большую часть времени по земле или плавают в морях и океанах, за их талант любить все необыкновенное! Хотя… последнее и не в мою пользу.

Мы отпили из импровизированных чаш прохладного, чуть пощипывающего язык сока.

Вера сказала Косте:

- С твоими талантами я бы не выступала с такими публичными заявлениями.

- Какие там таланты…

- Их так много!

- Например?

- Ну, хотя бы твой дар готовить. Ни один робот, напичканный самой изысканной программой, не сможет состязаться с тобой, если же в его решающем устройстве возникнет что-то похожее на одну из твоих идей, то у него от непосильной задачи перегорят все сопротивления и конденсаторы.

- И только?

- Никого еще из живущих под солнцем и всеми звездами, включая Сверхновую, природа так безрассудно не награждала таким количеством талантов. Пользуясь только одними верхними и нижними конечностями, ты взбираешься на самые высокие пальмы, ешь сырых улиток, прыгаешь на голове, поешь колыбельную на языке приматов моря. Ты знаешь даже язык китов и вот уже осушаешь второй орех.