Еремей Парнов - Бог паутины

Третьего дня, в Малии, они чуть не столкнулись лбами возле того самого жертвенника, куда больше похожего на мукомольный жернов, нежели на щит. Перекинувшись несколькими фразами, с удовлетворением убедились в общности интересов. Американец полагал, что Крит был всего лишь провинцией Атлантиды.

Встретившись, теперь уже как добрые знакомые, живо обменялись впечатлениями - "Грандиозно!" "Потрясающе!" - и визитными карточками.

Джерри Блекмен оказался фанатичным атлантоманом. Он работал в Пасадене в области космической связи, но все отпуска проводил в путешествиях. Конечно же, успел побывать и в Египте, и в Перу, и на Мальте, не говоря уже про остров Пасхи - "Пуп земли", а после Крита он намеревался отправиться на Азорские острова, где, по его мнению, находилась столица атлантов - Город Ста Золотых Ворот.

- Совершенно точно известно, что острова представляют собой вершины гор затонувшего континента, - безапелляционно заявил Блекмен, не встретив должного понимания, и понес какую-то ахинею про перемещение магнитного полюса, Рагнарок, или "Гибель богов" Вальхаллы.

На Климовицкого он произвел впечатление не совсем нормального человека.

- На Санторини не собираетесь?

- Я уже был там. Потрясающе! Атланты держали на Тире военный флот. Как у нас в Перл-Харборе.

- Как вы туда добрались? - заинтересовался Павел Борисович. -На "Минойском принце"?

- Я не сумасшедший! - рассмеялся американец, опровергая сложившееся о нем и, как тут же выяснилось, совершенно неверное мнение. - На вертолете значительно быстрее, и всего сто двадцать долларов.

- Это просто замечательно, Джерри! И где можно взять вертолет?

- Вы член клуба?

- Какого клуба?

- Как, вы не знаете клуб "Золотая Атлантида"?!

Климовицкий вынужден был с понурым видом признать, что, увы, первый раз слышит.

- Не беда. Пол, это можно устроить, - Блекмен покровительственно похлопал его по плечу. - Завтра как раз заседание, выступает преподобный Гленн Морган из Сан-Франциско. Приходите - я вас представлю.

- Во сколько? - робко осведомился Климовицкий. - И куда?

- На улице Мелидониоу. В семь вечера. Рядом с музеем.

Решив сделать еще один круг, они, не сговариваясь, направились к мегарону царицы.

- Как живые, - вздохнул американец, любуясь дельфинами.

- Поразительный реализм.

- Как сказать... Дельфины, заметьте, не охотятся. Мирно плавают среди рыб в единой гармонии со стихией. Совершеннейшие создания! Вы случайно не вегетарианец?

- Нет, - удивленно заморгал Климовицкий, - а что?

- Просто я думаю, что человек останется зверем, пока не перестанет жрать живую плоть.

Наутро после вечерней передачи по московскому каналу Бобышкину позвонил Егор Тимофеевич Маслюков, опознавший в женщине, найденной в Салтыковке, дочь Ольгу. В деле, пополнившем счет "глухарям", обозначился первый просвет.

Через полтора часа Федор Поликарпович уже взбирался на пятый этаж старого обшарпанного строения, затерянного в тупичке между Ямскими улицами - Второй и Третьей. Насилу отыскал, блуждая в лабиринте гаражей-"ракушек".

- Был шрам у нее на горлышке, был, - по-стариковски пришептывая, подтвердил Маслюков.

По оценке Бобышкина, ему должно было быть года пятьдесят три-пятьдесят четыре, а на вид все семьдесят. Сдал человек. Понять можно: в один год потерять дочь и жену - это хоть кого сломит. И здорово зашибает, как видно: амбре и руки трясутся.

- Значит, узнаете? - Федор Поликарпович еще раз предъявил воссозданное на компьютере изображение. - Она?

- Она, она, Олечка, - Маслюков затрясся в беззвучном плаче.

- Можете не сумлеваться, - поддакнула сидевшая рядом на диване кряжистая старуха. - Не надо, Тимофеич, слезами горю не поможешь, - она успокоительно погладила его по спине. - Я как увидала по телевизору, так чуть со стула не свалилась. Сразу к ним, значится, кинулась. "Вашу Олю, кричу, - показывают: нашлась!" Не поняла сразу, думала, что живая. Как же...

- Спасибо Матвевне. После смерти жены я и не смотрю телевизор. Все думаешь, думаешь...

- Вы родственница? - из вежливости поинтересовался Бобышкин. Мельком окинув скудную обстановку, он успел заметить в углу, возле тумбочки, свернувшийся кольцами кабель со штекером. Телевизор Маслюков наверняка пропил, оттого и не смотрел.

- Соседка ихняя, - промолвила старуха, поджав с постным видом губы. Вешнякова Анна Матвеевна. Помогаю им, значится, по такому случаю.

- Очень благородно с вашей стороны.

- Да, спасибо Матвевне, - заученно повторил Маслюков.

- Фотографии Ольги Егоровны у вас не найдется?

Прошаркав в соседнюю комнату, Егор Тимофеевич вскоре вернулся, беспомощно развел руками, затем придвинул табуретку к шифоньеру и полез на антресоли. Долго возился, роняя на пол то старую меховую шапку, то вязаный свитер, пока не отыскал коробку из-под обуви, набитую снимками. Вывалив все на стол, принялся разбирать при деятельном участии Анны Матвеевны.

- Кажись, эта - последняя? - она отделила маленькую фотографию.

- Ольга Егоровна? - на всякий случай уточнил Бобышкин, хотя сходство не вызывало сомнений: компьютерщики потрудились на совесть.

- Она самая. Кто же еще?

- На паспорт снималась?

- На удостоверение, - с затаенной гордостью объяснил Маслюков, - когда в ЦК поступала.

- В ЦК? - удивился Федор Поликарпович. - В то самое?

- Другого у нас не было, - наставительно произнес Маслюков, подшмыгивая носом.

- Центральный комитет и у профсоюзов был, впрочем, он и нынче исправно функционирует. Значит, Ольга Егоровна на Старой площади работала?

- А как же! У самого товарища Ларионова! Уважал ее, подарки дарил дорогие. К восьмому марта и так, вообще... Как-то даже наведывался, спрашивал, но я сказал, что нет ее, понимаете?

- Не совсем, Егор Тимофеевич. Он когда приходил, Ларионов? Имени-отчества, кстати, не помните?

- Как не помнить? Она только о нем и говорила: Александр Антонович да Александр Антонович... Хороший начальник был, добрый... Чего я ему мог сказать? Ничего...

- Так когда он был у вас? - продолжал допытываться Бобышкин. - Уже после того, как ушла Ольга Егоровна?

- После, после, - махнул рукой Маслюков.

- Значит, совсем недавно?

- Не, еще в прошлом годе, так примерно в апреле.

- Получается, больше года! - недоуменно развел руками Бобышкин.

- Как же так? И вы не пытались ее найти?

- Где там! Она ведь и раньше пропадала неделями... После того как их закрыли, долго устроиться не могла. Наконец к армянину в палатку определилась продавщицей. Работала с утра дотемна, без выходных, но и получала прилично. Только-только стало налаживаться, как нагрянул префект супрефект, черт их разберет, и велел палатку снести, ворюга! Образцу, вишь, не соответствует... Опять пришлось мыкаться, пока в фирму не взяли. И пошло-поехало... Нюхать начала, а потом колоться... Понимаете?