Виктор Бровков - Нечитаемые. Навязанное противостояние [СИ]

Примером может послужить странная неприязнь и отвращение к неизвестному мужчине, возникшая после сна у ряда людей в одном из городов восточного побережья Северной Америки. У людей, по сути, не связанных друг с другом и имеющих абсолютно разные интересы. Офицер полиции и старший администратор гостиницы, охранник той же гостиницы и медсестра одной из городских больниц. Эти люди возможно, никогда и не встретят этого мужчину на своем жизненном пути. Но если встретят — вряд ли пойдут ему на встречу и будут помогать. Они сделают все возможное, что бы дистанцироваться от человека, причинявшего им боль и унижения в аморфном царстве сновидений. Образ врага создан и крепко засел в их головах.

Да уж, человеческое сознание — величайшая загадка на планете.

Наше время, день шестой.

Островное государство Средиземного моря.

Взгляд со стороны.

«Что же мы наделали?»

Ричард в очередной раз плеснул в стакан своего любимого напитка на два пальца. Вглядываясь в светло-янтарный цвет алкоголя, мужчина, казалось, искал ответ на терзавший его вопрос. И не находил. Разочарованно покачав головой, он залпом опустошил стакан.

«Что же мы наделали?»

Ричард даже не пытался блокировать действие алкоголя на свой организм. Ему хотелось напиться и почувствовать облегчение и покой, расслабленность и безмятежность. Почувствовать те эмоции, которые дарил алкоголь в те далекие годы начала двадцатого столетия, когда он еще не был посвящен в тайны мира и не обладал специфическими способностями. Но забыться не получалось. Он вновь и вновь наливал виски в свой стакан.

«Что же мы наделали?»

Когда импровизированная безмолвная панихида по уничтоженному Совету прошла, бывшие коллеги стали медленно расходиться. Лишь Ибрагим, прикрыв глаза, перебирал свои четки и ждал, пока все уйдут. Вслед за Адисом конференц-зал покинул Луцим, не потрудившись произнести прощальных слов. Чуть позже ушли и Леонардо с Николой. Как всегда вместе. Отэктей, как могло показаться, не собирался покидать своего места у окна. Он так и стоял долгое время. Не двигаясь. Не произнося ни слова. И только когда оставшиеся мужчины забыли про Слугу Смерти и предались своим размышлениям, отвратительный запах, наполнивший комнату, известил их об исчезновении Отэктея.

— Что же мы наделали, Ибрагим, — обреченно произнес Ричард, поморщив нос. — Что же мы наделали, чёрт возьми!

— А что тебя не устраивает, Ричард? — спросил пожилой мужчина, не открывая глаз. Правой рукой он продолжал размеренно перебирать четки.

Ричард открыл было рот, чтобы ответить своему собеседнику, но тут же понял, что ему нечего говорить. Совсем нечего. Мысли предательски путались в голове, и он не смог подобрать нужных слов. Залив в себя очередную порцию виски, мужчина подошел к столу и сел напротив Ибрагима.

— Мы все разрушил, — спустя пару минут молчания всё же произнес он.

— Что мы разрушили? — спросил его Ибрагим, открыв глаз и внимательно посмотрев на мужчину.

— Всё, — мужчина неуверенно бормотал себе под нос, стесняясь срывающихся с его губ слов. — Совет. Договоренности. Стабильность.

— Совет? — громко рассмеялся собеседник Ричарда, дав волю своим чувствам в присутствии посторонних впервые за долгие годы показного безразличия. — Договоренности? Стабильность? Да о чем ты говоришь? Об изжившем себя объединении людей, которые не считаются с мнением друг друга? Ты это называешь Советом? Не те ли договоренности с группой эгоистов и маразматиков, которые каждый желает нарушить, ты имеешь в виду? Не про стабильные ли попытки вставить палки в колеса своим партнерам ты упомянул?

— Но мы хотя бы имели какие-то гарантии, которые…

— Да какие гарантии мы имели? — Ибрагим не давал вставить и реплики в свой монолог. — Мы были зависимы от безрассудных решений, принимаемых нашими коллегами в угоду своих интересов или личностных симпатий. Мы были зависимы от бредового Устава, потерявшего актуальность столетия назад. А теперь мы свободны, Ричард. Мы свободны! Мы вольны сами принимать решения без оглядки на своих так называемых партнеров. Ты просто не жил в те далекие годы, когда не было Совета. И я, по сути, не жил. Я был молод и неопытен! Столетиями я добивался признательности и уважения, и когда добился, Войцеху пришла в голову идея создать проклятый Совет. Я и мечтать не мог, что кто-нибудь из «изначальных» поднимет вопрос об упразднении Совета.

— Но теперь и Адис, и Луцим также как и прочие не скованны цепями Устава, — собравшись с силами, смог прервать пылкую речь мужчины Ричард. — Они тоже вольны делать все, что им заблагорассудиться. Это путь к хаосу и беззаконию. Что ты на это скажешь?

— Адис и Луцим — одиночки. Они никогда не объединятся. Они ставят себя выше других, упиваясь своей уникальностью, — ответил Ибрагима. — А мы можем объединиться, встать под общее знамя. Создать новый Совет. Совет, учитывающий интересы каждого члена. Совет, объединяющий тех, кого долгие столетия презрительно называли «побочниками». Тех, кто только чудом вошел в элиту. Ты даже не представляешь себе, Ричард, как жестоко уничтожались такие, как мы.

— Да знаю я, Ибрагим, — попытался вставить своё слово Ричард. — Я читал…

— Да, что ты мог читать? — не унимался Ибрагим. — То, что описывается в наших хрониках — это всего лишь вершина айсберга. Говорят, что историю пишут победители. А в нашем случае историю писали наиболее влиятельные представители нашей погибшей организации. Во все времена любой, кто умел черпать и использовать энергию из общей энергетической сферы выявлялся, преследовался и ликвидировался. Методично. Безжалостно и безапелляционно. А все потому, что мы, «побочники», блокируем доступ для «изначальных» к энергетическим сферам, которыми мы были порождены. Стоит нам пройти инициацию и создать свой артефакт сосредоточия силы, как «изначальные» теряют часть энергетических источников, которые долгое время служили на их благо. Тысячелетиями каждым, кто смог прикоснуться к безграничным возможностям, двигало, двигает и будет двигать нежелание делиться с кем-либо своей уникальностью и исключительностью. Любой властитель, чувствуя уверенность в своих силах, всегда будет истреблять прочих претендентов на трон, способных свергнуть его.

— К чему ты мне всё это рассказываешь? — спросил Ричард.

— Да к тому, что ты еще слишком молод, — эмоционально ответил Ибрагим. — Ты думаешь, что понял всё за неполную сотню лет? Лично мне понадобились столетия, чтобы постичь все тонкости наших взаимоотношений. Что говорить про тебя? Знаешь, сколько я совершил ошибок в свое время? Знаешь, сколько я шел на поводу у «изначальных», не понимая истинных намерений? Безграмотность тёмного средневековья, костры инквизиции, крестовые походы, религиозные войны. Все это было нацелено на ограничение моих возможностей и на блокировку появления тех, чьи места сейчас занимают Леонардо и Никола. И это все происходило под моим личным контролем. Я своими руками копал себе бездонную яму и ковал кандалы, слепо ведомый Войцехом и Адисом. И только потом я случайно узнал, сколько таких же, как и я, было убито. Моисей. Иешуа. Мухаммад. Всех не перечислить. Силы, которыми они пользовались, были получены от веры людей. Они были способны лечить заболевания, но только у верующих, и рассчитывать линии. Опять же только верующих людей. Проще говоря, их территориальное влияние распространялось на местности с устойчивой религиозной философией. Но они никому не мешали! Они просто хотели помогать людям и не рвались к власти! Но изначальные считали, что эти святые представляют реальную угрозу. Поэтому должны были умереть. А я стал первым «побочником». Каждый из «изначальных» надеялись, что первым и единственным. И флегматичный Отэктей. И миролюбивый Войцех. И жестокий Адис. И надменный Луцим. Каждый из этих подлых, двуличных, эгоистичных властителей мира надеялся, что я единственная досадная оплошность, которую можно будет всё время держать под контролем. Но они ошиблись, Ричард! Эти твари ошиблись! Меня нельзя контролировать.