Алена Багрянова - Сверх Меры

Но я не смогла. Это… черт подери, это зрелище завораживало меня. Хотелось все сильнее вогнать клинок в тело, но рукоятка и так касалась краев кровавой раны. Мне было мало. В глазах темнело от насыщенного запаха крови. Энергия, горячая и согревающая, что разливалась по венам, сводила меня с ума. Еще. Хочу еще. Лезвие вновь вошло в вампира, уже под ключицей. И еще. Нож вонзился в шею. Я не могла остановиться. Господи, это прекрасно! Так охрененно, что я готова была кончить.

Как сквозь сон, мне послышался чей-то смех. И мое тело свело судорогами. Я упала на вампира подо мной, голова раскалывалась. Закрыв глаза, я уловила, что вокруг все начало меняться.

— Невероятно! — звонкий, знакомый голос заговорил где-то рядом. — Офигеть можно! В ней же самой гребаный зверь живет! О, маленькая маньячка, я всегда с удовольствием смотрю, как ты убиваешь.

Элрой?

Мои веки разомкнулись, и я снова могла здраво мыслить. Никакой усталости.

То, что открылось моему взору, вызвало у меня приступ неконтролируемого мата.

Передо мной лежала мертвая Сьюзан. Все вокруг было залито кровью, а мои руки крепко сжимали короткий нож, вогнанный прямо в её тело. Я остолбенела от того ужаса, что испытывала. Неужели я могла сотворить такое?

Или все это было иллюзией?

— Да, моя дорогая, — он будто услышал мои мысли. Хотя, скорее всего, они явно отражались у меня на лице, — я лишь немного подтолкнул твою фантазию, все остальное ты домыслила сама. — Вновь этот леденящий кровь смех. — Признайся, ты же не испытываешь жалости?

Я молчу, потому, что он прав. Меня не грызет совесть из-за смерти этой девушки. Больше пугает собственная жестокость… и идиотизм.

Джеймс щелкнул пальцами, и кто-то с силой потянул меня вверх за волосы. Боль адская, на секунду мне показалось, что мой скальп не выдержит. Я взвизгнула, и постаралась схватиться за руку, тянущую меня, но тщетно.

Когда моя голова встретилась с грязным полом (снова!) прямо у ног Элроя, я услышала, как он широким жестом разрешил своим холопам поужинать бывшей когда-то игрушкой. Скаля клыки от вожделения, вампиры сгрудились над телом Сьюзан.

— Ну, что, — рыжий первородный обратился ко мне, — у нас есть пара часов, чтобы повеселиться и узнать друг друга поближе!

Мне совсем не понравился его тон, и я снова выругалась.

Дом, где я выросла, ничем не отличался от остальных домов нашей улицы: два этажа небесно — голубого цвета с белой маленькой террасой, небольшой двор и лужайка. Таких домов было полно в округе. Первое время после переезда мы часто путали свой дом с чужими. Улицы в нашем пригороде были узкие и витиеватые, а однотипность построек могла запутать любого.

Но, несмотря на внешнюю непритязательность, дом, где ты вырос, всегда будет самым уютным и любимым. Особенно в воспоминаниях. Со временем негативные моменты стираются из нашей памяти, оставляя для нас лишь сладкие ощущения детства.

В подростковом возрасте я все время хотела сбежать из — под опеки родителей. Наставления, порядок и правила — все это казалось мне оковами. Впрочем, как и любому подростку с бушующими гормонами.

Как всегда, бьющее в глаза солнце разбудило меня рано утром. В Реддинге пасмурно бывало лишь зимой, поэтому я редко пользовалась будильником. Расположение моей комнаты позволяло первым лучам беспрепятственно наполнять её своим ярким светом и мешало мне хорошенько высыпаться.

На этот раз мое пробуждение было вовсе не радостным и не потому, что место пробуждения оказалось неожиданным. Во мне дробью засели отголоски чего-то страшного и мощного. Будто бы еще пару секунд назад я умирала в страшных муках. Горло саднило, как после долгого крика, а кожа всего тела болела. После осторожного осмотра своих рук, я с превеликим облегчением поняла, что там ничего не пузырится и не слезает. Долгие минуты потребовались для того, чтобы решить, что эти отголоски страшного были лишь сном. Или он еще продолжается? Ведь потолок, в который смотрели мои глаза, был оставлен далеко позади, в прошлом. Я никогда не намеревалась возвращаться сюда.

Тогда как я тут оказалась? Какими, черт подери, ветрами меня сюда занесло?

Комната совсем не изменилась за шесть лет моего отсутствия: небольшая, с одним окном, выходящим на восток и кроватью напротив него. Стены выкрашены в мой любимый сиреневый цвет. Множество постеров с многочисленными кумирами детства. А на потолке нарисованные собственноручно мной звезды. После заката они начинали мягко светиться и успокаивать мои расшатанные за день нервы.

Я повернула голову вправо, там, на туалетном столике, были все те же флаконы и скляночки с моей косметикой. Многочисленные безделушки ярко бликовали в солнечном свете, и я, в который раз, подумала о том, что давно стоит убрать их куда-нибудь в другое место. Столик и без того был завален разным хламом, вроде тетрадей, скомканных листов, напоминающих о собственных стихотворных неудачах, и прочей ненужной при близком рассмотрении дребедени.

Гитара приветственно сияла нейлоновыми струнами, стоя у стены и приглашая меня поиграть на ней.

Точно помню, что забирала её с собой в Сакраменто.

Спокойствие родного дома понемногу привело меня в норму. Слегка размытые контуры вещей вдруг стали четкими и яркими. Реальность стала сама собой.

Неважно, как я здесь оказалась, ведь здесь я прожила почти всю свою жизнь. Прошла много важных этапов взросления. Дома меня всегда ждали и любили, так к чему крутить в голове ненужные вопросы?

— Что за хрень? — непонятно зачем спросила я сама у себя, когда заметила свои черные ногти.

Когда я начала делать такой маникюр?

С другой стороны двери кто-то бодро прошелся костяшками пальцев по поверхности, и послышался мамин голос:

— Булочка моя, ты не спишь?

С ужасом я смотрела на дверь и боялась ответить. Давно не слышала маму такой… бодрой. С того времени, как отцу стало намного хуже, она совсем перестала улыбаться и, уж тем более, называть меня Булочкой.

— Соня! — снова стук в дверь.

Я молчала. Мне безумно хотелось открыть дверь, взглянуть на мамино лицо, обнять её, вдыхая чудесный аромат её любимой туалетной воды. Но что-то мешало. Жуткий сон, которого я даже не помню, все еще заставлял меня нервно дергать плечами. Слабый голос в моей голове шептал «Очнись, это сон». И я спорила с ним, уверяя его и саму себя, что дом настоящий, а глупые голоса в голове могут лишь навредить воцарившемуся спокойствию моего рассудка…

Нет, нет. Все не то, какая-то дьявольская иллюзия! И построена так искусно и изящно, опутывая тебя, лишая сил, делая безвольной, унося прочь твои воспоминания.

Я знала, кто я, знала, где живу и работаю, но никак не могла вспомнить ничего конкретного. Ни одного малюсенького факта. Разве так бывает? Кто или что играет со мной в эти жестокие игры?