Александр Мычко - СССР 2061 [СИ]

— Думаешь это возможно?

— Вполне. Правда, выстраивать такую систему придется достаточно долго. Не думайте, что мы увидим ее при нашей жизни, ребята — Удальцов испытывающе оглядел притихших коммунаров.

Они все были очень молоды и спешили жить, и как-то совершенно не задумывались, что великий социальный переворот, который они готовили, был слишком велик, чтобы его успех они смогли разглядеть сами. Кто-то вспомнил слова известного теоретика Нового Коммунизма о том, что перестройка земного социума займет как минимум двести-триста лет. А ведь еще требуется время на глобальное изменение экономики, экологическую очистку планеты, переселение людей в удобные для жизни места, а затем предстоит вмешательство в сам геном человека, его оздоровление и совершенствование. Программа перемен была впечатляющая и вполне научно обоснованная. Противная в плане идеологии сторона за все эти десятилетия после крушения того Союза ничего стоящего предложить так и не смогла. Старые байки о 'свободе и демократии', ложь и полуправда о гуманизме, тоталитарный контроль со стороны небольших, но агрессивных меньшинств закосневшего в лживой толерантности общества.

Молодые люди задумчиво смотрели на языки пламени, сумерки сгустились, подул свежий ветерок, освежая разгоряченные лица, в такие минуты хорошо думается. Алена с интересом вгляделась в лицо Степана, в его ясных глазах сейчас затаилась мысль. Ей нравилось в такие моменты наблюдать за своим суженым, нравилась его рассудительность, крепкая основательность в суждениях. Ей казалось, что он во многом олицетворяет собой этого 'человека будущего'. Статный, крепкий, умный, всегда готовый прийти на помощь. Сколько в далеком прошлом подобных ему людей кануло в лету, так и не успев осуществить все свои чаяния? Сколько творцов потратили свои немалые силы только на борьбу за существование, сопротивляясь античеловечной системе принуждения?

По кругу пошел очередной чайник и корзинка со сладостями, спиртное в их среде было не в почете. Одна из совсем еще юных девушек, видимо студентка, тихонько произнесла: — И все же страшно. Они такие маленькие, а их забирают от мамы и отдают чужим людям.

— Лера, ты о чем?

— Все о том же. Это же дети, им бывает просто страшно и горько, когда рядом нет родного человека.

— Да, поначалу им придется трудно — Степан удивленно обернулся на Алену, обычно она отмалчивалась на их собирушках — Это будет самый сложный период в воспитании маленького человека. Но не забывайте, что мы хотим, чтобы наших детей окружали заботой и любовью всегда. Чтобы они знали, что в любой момент могут подойти к любому взрослому и получить от него помощь, а может и толику человеческого участия. Не должно быть вообще такого понятия 'чужие дети'. Нам необходимо именно такое общество, которое будет заботиться о каждом его члене, как о брате или сестре. И не будет лучшего занятия для человека, чем его помощь ближнему! А уж методологии процесса воспитания вещь второстепенная. Самое главное, что мы должны ясно видеть, куда и к чему мы стремимся.

— Браво! — захлопал удивленно Драгунов — Лучше и не скажешь. Я понимаю, что пока мы можем только мечтать о подобном обществе. Наши люди еще мелочны и эгоистичны, они во многом погрязли в пороках недавнего, мелкобуржуазного прошлого. И именно поэтому мы должны обратить самое пристальное внимание на наше будущее поколение! Им будет намного приятнее жить в усовершенствованном социуме, и мы должны показать его преимущество наглядно, создавая вот такие анклавы 'Будущего', как Арктикграде. Значит и новую методологию общего воспитания следует обкатывать именно здесь.

— Да ты что, Миша! Здесь же Заполярье, маленьким детям делать тут нечего.

— Вообще то, Женя, здесь всегда жили люди. Да и город у нас будет новый, теплый и светлый в любое время года. Зря что ли Удальцов с ребятами систему климата разрабатывали, или команда Свердлова придумала ультрафиолетовые зонтики? Так что будут в Арктикграде и дети, много детей — Драгунов, улыбаясь, взглянул на Русакову, та зарделась, косясь на Степана. А тот по привычке тряхнул кудрями и задумчиво произнес: — Про анклавы ты правильно заметил, секретарь. Ведь у нас наработан достаточно большой опыт по социально-сетевому программированию.

— Ты про ячейки Рабочей партии? — поддержал Удальцова коренастый мужчина. Он выглядел старше остальных и обычно больше отмалчивался.

— Да, Василий. Ты ведь больше меня об этом знаешь?

— А можно и для всех нас ваш опыт обобщить?

— Ну что ж — мужчина хлебнул из старой закопченной кружки, которую таскал, похоже, не первый год и продолжил — Наши старшие товарищи в первые годы создания партии использовали опыт, созданный различными социальными группами в компьютерной сети, и в первую очередь начали выстраивать горизонтальные связи. Если помните, то главная проблема первых десятилетий нашего века была в том, что люди тогда совершенно разучились участвовать в обществе коллективно, напрочь забыли такое понятие, как солидарность. Чем наши новые буржуазные власти успешно и пользовались, растаскивая людей по собственным квартирам и частным интересам. Яростная атака на привычную русским людям артельность и "соборность" началась гораздо раньше, еще во времена падения прошлого Союза. Именно тогда произошло опорочивание принципа коллективности, и в итоге наше общество буквально атомизировалось на самые малые ячейки. Которые, в свою очередь, подвергались активному давлению чуждой нам идеологии, с трудом проходя сквозь бури переходного времени. Это привело к умалению семьи, как общественной ценности, пропаганде аморальности и падению рождаемости.

Ну а хитроумные головы любителей спекуляции придумали использовать в своих корыстных целях интернетные новшества, успешно зарабатывая на неистребимой тяге людей к сплочению в группы. Первыми начали американцы с Фейсбуком, потом появились наш ВКонтакте, Одноклассники. Таким же образом поступили и зачинатели нового рабочего движения, объединяя людей на платформе неприятия буржуазных ценностей. Ведь Интернет-аудитория к тому времени намного превышала число людей, смотревших государственные СМИ. Партийцы создавали ячейки, сначала виртуально, а потом фиксировали их по закону официально. Власти не успевали противодействовать им, так как формальные первичные организации партии на самом деле не были новыми, они уже имели достаточно укоренившуюся и разветвленную структуру, множество адептов и весомую поддержку в обществе. Отделы правоохранительных органов, работающих с Сетью, не могли их исключить из социальных сообществ по причине экстремизма, не было формальных поводов, а, действуя нахрапом спецслужбы, тут же получали в сети массовый отпор от обычных людей. Их тайных информаторов выводили на чистую воду, ботов уничтожали. Не было у прислужников власти столько рабочих рук, чтобы противостоять массовости доморощенных хакеров.