Лино Альдани - Двое на озере Кумран

Джордже, который не отличался хорошей памятью, встревоженно спросил:

– А если и запоминает, что тут плохого?

– А то, что у него магнитная память, ясно тебе! Как у счетно-решающих устройств. Ты не замечал, как у него вечером по-кошачьи блестят глаза? Точьв-точь, как часы с фосфоресцирующим циферблатом! Между прочим, такие часы запретили – говорят, от них рак бывает. Пожалуй, лучше мне перебраться на другую парту.

– Почему же ты до сих пор не перебрался?

– Потому что не подумал. И потом, я не боюсь заболеть, да и за Марио наблюдать любопытно. Следить за каждым его движением…

– …списывать у него контрольные.

– И списывать. А ты сам, что, никогда не списывал.

Пристыженный Джордже замолчал. Он верил Ренато лишь наполовину, но очень уж все это представлялось таинственным и заманчивым. «Почему бы не поговорить с самим Марио, – подумал он. – Осторожно, задавая ему наводящие вопросы».

С того дня прошло две недели. Марио резко изменился. Это заметили все в классе. Как-то учительница истории рассказывала биографию Карла Великого. Вот уже восемь лет подряд она почти слово в слово повторяла историю о пещере и чудесном видении маленького короля. Взглянув на часы, учительница прервала свой рассказ. Последние десять минут она намеревалась посвятить беглому опросу по пройденным темам.

Она впилась взглядом в учеников. Будь школа такой, какой она виделась ей, обыкновенной учительнице, уроки превратились бы в веселый радостный поединок между ней и учениками. Между тем до учительницы доносились лишь перешептывание, приглушенные вздохи, скрип крышек – ученики тайком перелистывали учебники и с надеждой посматривали на часы.

Джузеппе сообщил, что короли были потомками Хлодвига. Родольфо на вопрос учительницы ответил, что Лиутпранд был королем, не сообщив больше никаких подробностей. Сзади кто-то громко и внятно подсказал: «Король лангобардов». Но Родольфо, то ли из упрямства, то ли из кокетства, а быть может, просто из страха перед нежелательными осложнениями, подсказкой не воспользовался. Сандро не проявил ни малейшего уважения к Карлу Лысому. На протяжении сорока секунд он скороговоркой рассказывал о давно умершем короле так, словно тот был его ближайшим и пренеприятным родственником. А Марио, к удивлению всего класса, вообще не ответил на вопрос.

Учительница растерялась: не мог же он не знать, что Карл Лысый разбил арабов при Пуатье! Но Марио поднялся и нагло сказал: «Не знаю». А еще неделю назад он сам рассказывал об этой битве и притом весьма подробно.

– Не знаю, – упрямо повторил Марио, уставившись в пол. – Забыл.

– Подумай хорошенько, Марио, – не сдавалась учительница. – Один из приближенных короля после этой блистательной победы получил даже смешное прозвище.

Ренато свистящим шепотом приказал:

– Отвечай же! Почему ты молчишь?

Но Марио тем же бесстрастным голосом повторил:

– Забыл. Вернее, никогда не знал.

Тут уж весь класс зашептал:

– Не глупи, ответь. Все равно она заметила, что ты знаешь. Не молчи, тебе же хуже будет.

Атмосфера накалилась. Учительница неуверенно, деланно-шутливым тоном спросила:

– Что с тобой, Марио? Ты в последние дни очень изменился, стал рассеянным, вялым. Может быть, ты просто немного разленился, как те французские короли, о которых идет речь?

И, прежде чем раздался звонок, на весь класс прозвучал голос Марио:

– Я не изменился. Я всегда был таким.

Учительница понимала, что следует побеседовать с Марио с глазу на глаз, так будет и честнее и лучше. Но в глубине души она побаивалась этого разговора и всячески старалась его оттянуть. Когда же она собралась с духом и пригласила Марно к себе, то, к своему удивлению, почувствовала моральное превосходство мальчугана над собой. Видимо поэтому она держалась неестественно, недостаточно серьезно, пожалуй, даже легкомысленно. Но, будучи человеком долга, постаралась как можно лучше сыграть роль наставника-друга.

– Не понимаю, что тебе взбрело на ум, Марио, какие сомнения тебя грызут? Ты мальчик серьезный, умный, я наблюдаю за тобой уже два года и уверена, что ты многого добьешься в жизни. Правда, в последнее время ты стал рассеянным. Может быть, ты переутомился или же тебе нездоровится? Дома у тебя все в порядке?

Марио молчал. Потом глухо ответил:

– Нет, нет. У меня все хорошо. И я совсем не устал.

– В таком случае, возможно, тебя кто-нибудь обидел? Я замечала, что часто, когда Ренато к тебе обращается, ты опускаешь глаза. Ренато любит зло подшутить или выдумать какую-нибудь ерунду. Но все это обычные мальчишеские выходки, не следует принимать их всерьез. Лучше всего первому засмеяться либо самому его разыграть. Если же ты будешь обижаться и переживать, это лишь подтолкнет Ренато на новые козни.

Она стреляла наугад, но сразу заметила, что попала точно в цель. Марио побледнел и посмотрел на нее усталым взглядом человека, который отказывается от дальнейшей борьбы.

– Это не выдумки Ренато. Я и в самом деле не такой, как другие. Я сам давно это заметил. – Он неуверенно улыбнулся. – Ренато не ошибся.

– Не такой, как другие! Чем же ты от них отличаешься? Разве только тем, что учишься лучше. Не понимаю, почему это должно тебя огорчать? Вот если б ты был последним учеником в классе…

– Дело совсем не в учебе. Я иной, потому что родился по-иному. И тут уж ничего не поделаешь.

– По-иному? Но как?

– Я рожден не так, как все.

Учительнице не оставалось ничего другого, как обратиться к директору. Но много ли от пего проку? Увы, директор школы действительно ничем не мог ей помочь. Он посоветовал набраться терпения и внимательно понаблюдать за мальчиком. Ничего не скажешь, полезный совет! А между тем Марио стоял в коридоре и ждал. У учительницы сильно забилось сердце, она видела, понимала, что проигрывает сражение. Она попросила у директора разрешения позвать мальчика. После минутного колебания тот согласился. Марио вошел в кабинет и сел на краешек стула так, словно его привели на казнь.

– Здравствуй, Марио, – бодрым тоном скверного актера сказал директор. – Ну, что ты хотел нам рассказать?

– Ничего, – ответил Марио.

– Маловато, однако. Видишь ли, мне передали, что у тебя появились… какие-то странные мысли. Как я понял, тебе рассказали всякую чушь. Признаться, меня удивляет, что такой рассудительный мальчик, как ты, мог поверить ерунде. Что ты можешь нам сказать?

– Ничего, – повторил Марио.

– Знаешь, дружок, я думаю, что ты, да и не только ты, слишком торопишься. Все вы перегружены, как… как некоторые телефонные линии… сведениями, почерпнутыми из учебников, книг, газет, журналов, телевидения, кино. Ты согласен?

Марио невидящим взглядом смотрел на стену, и по его лицу было видно, что отвечать он не собирается.