Евгений Лотош - СамИздат. Фантастика. Выпуск 1 [СИ]

Вот сейчас эти обленившиеся тыловые крысы успокоятся и опустят стволы, хотя главное — этот тубус теплового лазера. Вот, прямо сейчас… Стук каблуков техников стих. Симус оглянулся, уже догадываясь, что сейчас увидит.

На самом верху, у люка стоял Фриц, задрав лохматую голову и неподвижным взглядом вперившись в пронзительно-чистое марсианское небо, где никогда не было и не скоро появятся облака. Несокрушимая ткань его скафандра медленно расходилась по швам в такт бешеным рывкам, пока скинутой шкурой не распласталось под ногами. Под голой белой кожей, как змеи, шевелились вспухшие вены, пот ручьём стекал по безумному лицу.

— Што это са шеловех? Он полен?

Симус только улыбнулся. Кто-то из техников по рации вызывал врача. На вершине трапа маленький рыжий человечек начал жуткую пляску трансформации, когда кости скелета перестраиваются и занимают другие места, а плоть течёт, как патока, формируя нечто, совсем не похожее на человека.

Капитан всей своей сутью ощутил, как поднимаются стволы, беря на прицел совсем другую цель. Сейчас! И песок, как от взрыва, разлетелся из под ног, а воздух тугими струями обернул тело, и как когда-то, хрустели хрупкие человечьи позвоночники под пальцами, и бесполезными фонтанами брызгала кровь из разорванных артерий. И пули не успевали за смертоносным силуэтом, а массивная туба лазера была разбита первым же ударом.

Во все стороны брызнули пуговицы с мундира намеренно оставленной в живых молодой женщины, и та рефлекторно прикрыла руками маленькую грудь, ещё не зная, что защищать надо совсем другую часть тела, и почти забытый сладкий вкус, наконец приглушил мучительную жажду…

Мерно гудел мотор пескохода, несущегося к ближайшему городу. На заднем сиденье неуклюже распласталась в своём скафандре Висса, рядом куталась в разорванный мундир смертельно бледная женщина, остановившимся взглядом упёршись в приборную панель. Симус впервые за долгие годы чувствовал себя спокойным и счастливым, вслушиваясь в торжественный и манящий, как в крайней юности, вой вышедшего на большую охоту оборотня.

Самый обыкновенный худощавый мальчишка в школьной форме прошёл через турникет проходной, бережно прижимая к груди какой-то футляр, по размеру не больше обычной фотовспышки. Антон Сергеевич слегка приподнялся, всё же, знаменитый дом на Лубянской площади — не то место, где часто можно увидеть детей. Сопроводивший мальчишку до проходной сотрудник в форме успокаивающе махнул рукой, и охранник сел на место. Повернулся к сдающему вахту сменщику и перехватил задумчивый взгляд, направленный наружу. Выглянул в окно, но ничего интересного не заметил, если не считать того самого мальчишку, замершего у входа, явно расстроенного и едва ли не пришибленного.

Странно.

— Значит, особый режим до особого распоряжения? Сотрудников выпускать только после двойного подтверждения? Звонком и записью? Слушай, Михаил, а что случилось-то? Что за суматоха сегодня такая?

Михаил смерил собеседника тяжёлым, «фирменным» взглядом, но смутить более опытного коллегу не сумел. После чего тяжело вздохнул и развёл руками.

— Да мы и сами мало что знаем, Сергеич. Пришёл тут этот пионер вчера, притащил какую-то цацку. Вроде бы прибор какой-то необычный. Ты же проверку проходил сегодня?

— Так это была проверка? — Фыркнул Антон Сергеевич. — Задали пару вопросов, заставили расписаться и всё! Эх, теряет молодёжь хватку, теряет! Вот, помнится, лет двадцать назад…

— Да погоди ты, с воспоминаниями! — Невежливо перебил Михаил. — Тут такое творится! Таких людей уже трясут, такое распутывают…

Но в этот момент молодой сотрудник вдруг резко захлопнул рот и нервно оглянулся. Похоже, продолжать он уже не собирался. Антон Сергеевич лениво отвернулся к окну, чтобы скрыть лишние эмоции. Доводилось ему уже видеть такие взгляды, и слышать, как люди обрывают фразы едва ли не на середине слова. Похоже, в этот раз действительно серьёзно. Ну наконец-то! В последнее время ему уже начало казаться, что их служба совсем зажралась, и стала беззубой. Глядишь, вернутся ещё старые времена…

Пионер за окном вытер глаза рукавом формы и медленно побрёл куда-то по своим делам, даже не подозревая, какую суматоху поднял своим абсолютно правильным поступком.

— Понимаешь, они мне не поверили! Сказали, что нет такого места, которое я описывал! И с точки зрения исторического материя… метеора… материализма, и быть такого не может! — Коля Герасимов невольно всхлипнул, хотя специально успокаивался почти полчаса, прежде чем заявиться к другу.

— А фто с прифором? — Фима, по своему обыкновению, жевал. Никакие катастрофы, а, тем более, мелкие неприятности у приятеля, не способны были испортить ему аппетит. Хотя риск подавиться всё же немного повышался. — А… кха-кха, кыха, КХА! Ой, что ж ты так лупишь, хотя, спасибо… А прибор? Прибор их не убедил?

— Понимаешь… — Коля уже не скрывал слёз. — Прибор они забрали на проверку… и… и… испортили! Он не работает! Как мне теперь быть?! Что я Алисе скажу?

Фима Королёв деликатно отвернулся к окну, позволяя товарищу преодолеть минуту слабости. Между делом, даже оторвался от еды, чтобы ещё раз рассмотреть трофей из будущего, миелофон.

— Слушай, а ты уверен, что это тот же самый? Кристалл вроде как по-другому блестит… И, ну не могу сказать, но чем-то ещё отличается. Может, просто подменили?

— Да зачем им! — Коля трубно высморкался в платок, и забрал уникальный, и безнадёжно испорченный прибор. — Может, на анализ кусочек взяли… и испортили! Я проверял, больше не работает… И что теперь делать? Его же никто в мире исправить не сумеет!

— Ну, в будуфем, возмошно и сумеюф! — Возразил Фима, вновь набивая рот. — Только ты не рифкуй! Дефай, как я фказал с шамого нафяла. Спряфь, а луффе — софги!

— Да что ты понимаешь! — Безнадёжно махнул рукой Коля. Временами его жутко возмущал эгоизм приятеля. Это ж надо, такое посоветовать, сжечь такую уникальную вещь! Но вот мысль о том, что возможно, люди из будущего сумеют ещё починить миелофон, дарила смутную надежду. — Ладно, пока… Пошёл я, приятного аппетита!

— Уфу! — Фима, похоже, уже забыл о приятеле, а в его затуманенном взоре сияли отсветы далёких звёзд страны фантазии. Что ему какой-то невзрачный, а главное — на данный момент неработоспособный прибор из будущего?

— Входите, присаживайтесь, Игнатий Соломонович!

Следователь Метёлкин вежливо привстал, приветствуя старшего коллегу, и вновь сел на место. Обычно аккуратный, подтянутый, сейчас молодой сотрудник госбезопасности осунулся, да и в целом, имел вид изрядно помятый. Близкие знакомые и вовсе были бы поражены. Метёлкин — и небрит? В несвежей рубашке, помятом костюме?