Маккензи Каденхэд - Сновидцы [litres]

– А про Джиджи что-нибудь новенькое слышно? – интересуется Уэс, меняя тему.

Тесса прекращает смеяться и кривит рот.

– Да, но, по-моему, не нужно…

– Постой-ка. По-моему, я кое-что слышал… – начинает Уэс, постукивая указательным пальцем по подбородку, словно пытаясь поймать ускользающую мысль. Его беспечность столь же напускная, как и забывчивость. Чтобы я услышала то, что уже известно ему, он готов разбиться в лепешку. Как и Тесса, чтобы меня от этого оградить.

Предсказание моего партнера по преступлению сбылось: Джиджи обходила меня стороной. В то утро, когда Киара угодила в опалу, она пришла в школу с новой стрижкой пикси: только волшебник мог сотворить такое чудо из искромсанного кошмара, что я оставила на ее голове. Замазать синяк и нервную сыпь удачно помогла комбинация шарф-хомут плюс тональник. Она очень старалась, выставляя свой новый образ как дань моде. Но когда во время самостоятельных занятий наши взгляды встретились над книжными полками в библиотеке, ее испуганное выражение дало понять, что когда Джиджи Макдоналд смотрелась в зеркало, то видела там далеко не мимимишный причесон.

Я успокоила себя тем, что она просто получила по заслугам. Но пока жду последние нервирующие новости о Джиджи и вижу, как Эмбер извлекает из нашей операции выгоду, моя решительность дает сбой. За последнюю неделю многое изменилось. И я не про суперсилу, а про мой внутренний мир. Хочу удариться головой об стол и зарыться в жареной картошке. Но для начала нужно узнать, что случилось с Джиджи. Только не по той причине, которую выдумал Уэс.

– Тесса, колись, – прошу я.

– Ладно, – вздыхает она, – но давай ты не будешь думать, что это твоя вина. У Джиджи своих тараканов в голове полно, и ты не должна…

– Колись! – настаиваю я.

Она бросает мимолетный взгляд на Уэса, а тот делает вид, что не заметил этого.

– Ну, похоже, новая прическа Джиджи не совсем дань моде, а скорее, острая необходимость. По непонятной причине, – Тесса интонационно выделила, что не считает меня виновной, – у нее случился срыв, и она откромсала себе все волосы. Ночью в среду. Сама клянется, что этого не делала, несет, что была одержима и подобный бред. Видимо, с того момента перестала спать и теперь боится темноты и собственной спальни. Родители записали ее в центр реабилитации с диагнозом «переутомление».

– Переутомление! – фыркает Уэс. – Разве не этим оправдываются селебрити, когда не хотят признаваться, что сидят на коксе?

Тесса склоняет голову набок, даже не стараясь скрыть отвращение на реакцию Уэса.

– Послушай. Не знаю, с чего ты взъелся на Джиджи, но она наша подруга.

– Саре она не подруга, – отрезает он, вся его беспечность мигом улетучивается.

– Нет, подруга, – медленно, чтобы до него дошло, отвечает Тесса. – Не важно, что происходит сейчас между ней и Джиджи, но я знаю: Сара такого никому не пожелала бы. Я права?

Молчу.

Тесса переводит взгляд на меня.

– Я права, Сара? – снова спрашивает она, на этот раз уже не так уверенно.

Что мне ответить? Да, я в ужасе, что здоровую психику Джиджи так поломало, искренне о ней беспокоюсь. А когда вспоминаю причину, разрушительными волнами накатывает раскаяние и становится противно. Очень хотела бы согласиться с тем, как меня оценивает Тесса, однако есть неопровержимый факт – это сделала я! Пытаюсь подобрать слова, сказать что-то, примирить эти две противоборствующие стороны моей личности, но не выходит. Тесса сверлит меня взглядом, и ничего не остается, как отвернуться.

Вскоре поруга оставляет нас под благовидным предлогом.

Когда она уходит, разворачиваюсь к Уэсу и выпаливаю:

– Какого черта?

Он перемещается на диванчик напротив.

– Какого черта что? – спрашивает он, набивая рот картошкой. Потом хватает кетчуп и стучит по выпуклой цифре 57 на боку стеклянной бутылки, пока не начинает выливаться вязкая красная масса. Я в шоке смотрю на него, а он продолжает уминать картошку.

– Какого черта было спорить с Тессой? Какого черта именно так сообщать, что Джиджи в больнице? Какого черта было без моего ведома записывать то, как мы обнимались? Да что с тобой происходит?

Уэс поставил на стол бутылку «Хайнц».

– Что со мной происходит? Это что с тобой, Сара? Джиджи теперь просто вымерший дронт, Киара тоже больше не помеха, еще и история с Эмбер вышла хорошая, поучительная. Ты не могла нормально расслабиться, и я позволил себе небольшое художественное отступление. Да не парься!

– Художественное отступление? – ощетинилась я. – И на какой планете это считается нормальным?

Ответить Уэс не успевает: входная дверь в ресторан снова звякает, и влетает Мэтт, сводный брат Эмбер, волоча за собой девушку-гота с пылающим лицом. Он демонстративно идет к столу Эмбер.

– Скажи ей, Эмбер! – сквозь зубы цедит он. Видно, что его терзают одновременно боль и ярость. – Скажи, что это не то, что она думает!

На секунду Эмбер обалдела. Она, как и Мэтт, растеряна и испугана. Но быстро берет себя в руки, начинает представление и тянет кукольным голоском:

– Ой, милый… Ну похвали же себя, хоть чуточку!

Дружки Эмбер заливаются, а девушка (как я понимаю, подруга Мэтта) начинает плакать. Мэтт ударяет кулаком по столу, и смех замолкает. На тарелках с лязгом подпрыгивают вилки, и тут же в ресторане наступает полная тишина. Эмбер кажется напуганной: видимо, правда, которую требует от нее Мэтт, ужасает ее намного больше, чем ложь, за которой она попыталась укрыться.

А почему бы и нет? Мы с Уэсом провернули ровно то, что планировали: пойти за Эмбер и заталкивать ей правду в глотку, пока она не подавится. Вот только у Эмбер отсутствует рвотный рефлекс. Как обычно, она проглотила все то, что не понимает, потому что даже мысль об обратном ее парализует. Она нашла логическое объяснение: якобы сама хотела, чтобы это случилось.

Но Мэтту сейчас не до сложных логических комбинаций, он отчаянно пытается спасти свои отношения. И очень хочет, чтобы Эмбер сказала правду. Но как такое возможно, если она врет сама себе?

Эмбер обводит взглядом ресторан, понимая, что все внимание приковано к ней. Есть выбор. Показаться чокнутой, если расколоться, что ничего не помнит, признав, что вокруг творится какая-то чушь, и избавив Мэтта и его девушку от очевидных страданий, которые она (то есть мы) ненароком причинила. Второй вариант – в очередной раз соврать.

Я задумываюсь: вдруг именно Эмбер, сделав верный выбор, выведет всех нас из этой полной скандалов, слухов, недопонимания и пошлятины трясины, которой является школьная жизнь?

Но, понятное дело, ошибаюсь.

Избрав путь роковой разлучницы, а не рехнувшейся идиотки, выпрямив спину и поправив прическу, она наклоняется вперед.