Альфред Элтон Ван Вогт - Блеск будущего

Информация попала к Бурески.

— Орло Томсон! — сказал сей индивид. — И ты говоришь, имя девушки было что-то вроде Шида?

Его глаза сузились. Нечасто случалось, чтобы такая хорошенькая девушка, как Шида, попадалась ему на пути; не в эти дни. Потому он был одним из тех троих людей его организации, кто ее насиловал.

Он решил, что его слегка забавляет происходящее сейчас.

— Хорошо, — сказал он. — Я представляю себе ситуацию. Оставьте их в покое, пока я это обдумаю.

Но и он был озадачен.

— Как они попали туда? — Почти восемь тысяч миль!

Что он сделал, так это позвонил Лильгину. И вел весь разговор, попросив отвечать только да или нет на каждый вопрос.

— …Как мы здесь оказались? — спросила Шида в темноте, после того, как они закончили заниматься любовью.

— Это явление поля, — объяснил Орло. — Не забивай этим свою ненаучную головку.

— Но где мы?

— Мы в Убежище.

— А это что такое?

Орло объяснил насчет руководимой правительством поддельной бунтарской организации, называемой Холмы. — Ты, конечно, слышала о них?

— Да, но разве это не опасно?

Орло улыбнулся в почти полной темноте.

— Что ж, да. Фактически, я был бы очень удивлен, если бы Лильгин, прямо сейчас, не знал уже, где мы находимся. Вот почему я назвал наши настоящие имена.

— Боже мой!

Он повернулся на кровати, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Послушай, дорогая моя… — сказал он серьезно, — …что-то должно произойти завтра. Я сам уверен: Лильгин собирается избавиться от большинства тех людей. Их ничто не может спасти. Вот почему я подумал, что нам лучше уйти с дороги.

— Н-но — если он знает, где ты! Он убьет сначала тебя.

— Насчет этого есть разумное объяснение, о котором я тебе когда-нибудь расскажу. А теперь давай спать!

В 8 утра Лильгин стоял рядом с ием изящным миниатюрным столом, что придавали ему импозантный и властный вид. И говорил мрачным голосом:

— Мои друзья и товарищи: я должен сообщить вам, что сбылись мои худшие опасения. Меня держат пленником во дворце те личности, что убедили меня запустить этот эксперимент с выставлением на публичное обозрение. Моей главной надеждой является то, что мои малые силы здесь, на четвертом этаже, возводят баррикады. И что прежде, чем падут те баррикады, вы, мой добрый народ и мои друзья, придете в большом количестве и спасете меня…

По последующим оценкам, на улицах в течение этого дня собралась толпа в пять миллионов человек. И что по меньшей мере миллион был в то или иное время внутри самого дворца.

Во всяком случае, в том, что от него осталось.

Через несколько минут после речи Орло ввел в действие свою поле-к-полю связь со своим личным кабинетом в Коммуникационном городке. Таким образом он получил Лидлу и других девушек, даже мистера Байлола. Но никто из ученых не сдвинулся с места.

— Это все похоже на то, — лениво сказал Джо Эмберс, развалясь в кресле в бибилиотеке, — что этот человек руководствуется иезуитской логикой. Если бы он считал, что ему нужны мы, он бы уже сделал какие-то приготовления, чтобы спасти нас. Но если мы ему не нужны, значит, братец, на этой земле нет места, где мы могли бы продержаться хотя бы еще день. Правильно, джентльмены?

Несколько ученых, бывших наготове, улыбкой подтвердили свое добродушное согласие.

— Слушайте, вы, сумасшедшие! — заспорил Орло, — тип, сказавший это, доктор Джо Эмберс, это человек, относительно которого вы уверены, что он правительственный шпион. Если это хотя бы наполовину правда, значит его работой может быть задержать вас, чтобы убить.

Никто не пошевелился. Улыбки остались неизменными.

Позднее, когда толпы уже были там, он снова нашел дорогу в бибилиотеку. И в другие части Коммуникационного городка. Он не видел никого из знакомых. Даже по мертвым телам топтались так часто, что на них не осталось ничего узнаваемого.

Вскоре после полудня, туда, где собрались беженцы, вошел ужаснувшийся Джеймс Бэйллтон и сказал, обращаясь к Орло:

— Сэр, генерал Бурески на телефоне.

Бурески сказал:

— Послушай, мой друг, Хозяин собирается позвонить тебе через несколько минут. Вот как ты будешь говорить с ним…

Это была методика «да и нет».

— Но что ему может быть нужно? — прошептала побледневшая Шида, когда Бурески прервал связь. — Ты же причинил ему весь этот ущерб.

— Это целый вопрос, — сказал Орло. — Я уже не могу сделать ему хуже, чем сделал. Поэтому теперь я ему нужен.

— Он просто будет тебя пытать… — со слезами в голосе сказала Шида…пока ты не скажешь кодовое слово, прекращающее изображения.

— Нет. Вот почему я перенес нас за восемь тысяч миль за то время, что показалось несколькими минутами — но на самом деле было не-временем. Он знает, что прошллй ночью здесь имел место факт наличия поля передачи материи — и что я могу избежать любой пытки с помощью еще одного кодового слова. Дорогая, делая все это, я дожил до своей собственной теории всеобщей связи. Лильгин теперь знает обо мне все. Я искренне считаю, что ему придется сохранить мне жизнь.

Во время телефонного звонка Лильгин вышел из ритуала да и нет и сделал заявление, услышанное всеми людьми на земле.

Он сказал, со своей великой улыбкой:

— Орло, это время перемен. Мне следовало сказать тебе, что мне нравится то, что я услышал о твоей Второй Экономической Системе. Уверен, что она отвечает необходимости, становившейся все более явной с каждым уходящим годом. Я бы хотел, чтобы ты был моим административным помощником номер один, с задачей привести подобную систему в действие.

— Приходи повидаться со мной, как только успокоится нынешняя заварушка. Может, ты не осознаешь, витая в облаках, что у нас серьезные проблемы. Два моих главных помощника, Мегара и Йоделл — как оказалось плели против меня заговор; по какой причине, я не знаю. Они были мне как братья.

— Ладно… — с улыбкой — …теперь до свидания!

Орло встал; и — он не мог удержаться — важно сказал:

— Я собираюсь действовать так, словно это абсолютная правда, и…

Орло остановился и бросил второй взгляд на что-то, внезапно замеченное краем глаза на стене изображений. Он внезапно резко спросил:

— Что это?

В комнате, где за своим рабочим столом по-прежнему сидел диктатор, появился цветасто одетый индивид. За ним следовали несколько охранников. Но они явно были неуверенны, и один из них что-то сказал Лильгину.

Пока развивались эти события, к Орло пришло смутное воспоминание… Разумеется, подумал он, Кроско — та первая ночь на Президиумском обеде. Неожиданное появление подобной фигуры испугало его в тот момент. А потом изгладилось из памяти так основательно, словно этого никогда не происходило.

Предположительно, Кроско должен был быть одним из тех людей, о которых они думали за день до того, напрягая память, чтобы припомнить, с кем бы еще посоветоваться насчет заговора. Ему тоже следовало бы побеспокоиться о своем будущем.