Антон Первушин - Звезда

– Я слушаю вас, Игорь, и удивляюсь, – признался Адамски. – Получается, что в СССР существует сразу несколько космических программ. Программа гражданского освоения космоса с использованием кораблей «Союз». Программа строительства орбитальной станции «Мир-2». И военная программа «Звезда». Я уж не говорю о том, что вы недавно запустили «Циолковского» и собираетесь долететь до Луны.

– Кстати, программа достижения Луны называется «Гагарин», – рассеянно добавил Маринин. – Юрий Алексеевич должен был ступить на Луну, но не сложилось… Так что вы хотите спросить по этому поводу?

– Всё это стоит сумасшедших денег! Откуда они берутся?

– Вы знаете, Дэйв, до начала девяностых, до экономических реформ, мы тратили на космонавтику намного меньше вашего. Если брать реальный курс рубля к доллару в тот период, то мы тратили в двадцать раз меньше! И то, что мы делали, согласитесь, тоже было неплохо. Мы запускали спутники и космические корабли, сделали «Буран», а по орбитальным станциям вообще впереди планеты всей. Мы посылали аппараты на Луну, на Марс, на Венеру. Кстати, только советские аппараты добрались до поверхности Венеры и сумели передать телеснимки оттуда. У нас был колоссальный задел, а тут еще и финансирование заметно улучшили. При таком подходе впору говорить о звездолетах и прикладных аспектах межзвездной навигации. Между прочим, Дэйв, а что вы думаете о звездолетах?

И они переключились на тему звездолетов.

30 января 2003 года, где-то над Атлантическим океаном

В Международном аэропорту имени Кеннеди города Нью-Йорка их дожидался «Боинг-777» авиакомпании «Эйр Франс». От терминала № 1 летали и самолеты «Аэрофлота», но оператор, составлявший маршрут, учел пожелания клиентов и посчитал, что «французом» с пересадкой в Париже можно будет долететь быстрее.

В аэропорту Нью-Йорка Адамски с Марининым пробыли всего полтора часа, в течение которых успели пообедать и затовариться свежими газетами. После этого они прошли на посадку.

– Смотрите, Дэйв, – сказал Маринин, листая экстренный выпуск «Нью-Йорк таймс». – Все пишут о новом советском достижении. О! Они даже раскопали где-то фотографию макета «Звезды»! Потрясающая оперативность. А мы ведь еще не выпустили официальный пресс-релиз.

Адамски посмотрел.

– Черт возьми! – проворчал он. – По этой фотографии всё равно ничего нельзя понять. Ваша «Звезда» здесь напоминает патрон от крупнокалиберного пистолета.

– Да, пропорции несколько искажены, – согласился Маринин. – На самом деле она больше напоминает патрон от винтовки.

– И всё-таки мне трудно поверить, что это реальность, – сказал Адамски. – Вот мы говорили о звездолетах. Ваши рассуждения изящны, но планы представляются утопией. Нет такой национальной экономики, которая потянула бы подобный груз.

– На самом деле, Дэйв, всё зависит только от темпов роста. Подсчитано, что можно построить звездолет, если ваш экономический рост будет не меньше четырех процентов. А Советский Союз уже десять лет демонстрирует темпы экономического роста от двенадцати до пятнадцати процентов. Ничего несусветного, но можно смотреть в будущее с оптимизмом. А ведь еще вчера мы были на грани экономического коллапса.

– Неужели? Не верится… Впрочем, я не специалист.

– Я тоже, но мне рассказывали в подробностях. Дело было так. К концу восьмидесятых в советской экономике наметились негативные тенденции. Высокие зарплаты в малопроизводительной сфере. Низкая производительность труда во всех сферах. Колоссальные затраты на обеспечение пакета социальных гарантий. Колоссальные затраты на оборону. Колоссальные затраты на помощь развивающимся странам. И самое опасное – чудовищный внутренний долг государства перед населением. Выражался этот долг в том, что у населения накопилась безналичная масса денег на счетах в Сберегательном банке СССР. Наша история в ХХ веке представляла собой череду войн: Гражданская война, Великая Отечественная война, холодная война. У населения просто не было возможности нормально тратить свои деньги. И государство, будем честны до конца, привыкло злоупотреблять этим. И вот наступили мир, разрядка. И люди захотели жить в достатке, тратить честно заработанные деньги на товары народного потребления, на предметы роскоши, на самообразование. Вот по этим-то направлениям и появился дефицит. Парадоксально, но факт: в те годы с трибун съездов непрерывно звучали призывы бороться с бюрократией, сократить и дальше сокращать аппарат чиновников, а на самом деле чиновников, то есть толковых грамотных управленцев, катастрофически не хватало. Ведь в условиях государственного планирования всего и вся нужно посадить на управление миллионы человек, которые не будут ничего производить, кроме тонн исписанной бумаги. Таким образом, экономические реформы должны были решить две важные задачи: снизить до минимума внутренний долг в виде безналичных денег и вывести сферу производства товаров народного потребления и предметов роскоши из-под государственного регулирования, доверив ее рынку. И советское правительство справилось с этой задачей. Самым простым путем было бы отпустить цены на товары и разрешить приватизацию мелких предприятий. Но уже тогда экономисты показали, что это приведет к экономическому коллапсу. Люди бросятся снимать деньги со счетов, переводя безналичные рубли в наличные, а поскольку внутренний долг составлял сотни миллиардов рублей, пришлось бы запустить денежный печатный станок, что неизбежно спровоцировало бы дикую инфляцию, рост цен и обнищание. Получилось бы, что правительство просто ограбило людей, отняв у них то, что они зарабатывали на протяжении десятилетий. Обнищание не позволило бы провести достойную приватизацию. То есть предприятия оказались бы не у тех, кто способен ими управлять, а у тех, кто ловчее и хитрее. Поэтому было решено идти по пути мягких реформ, осуществляемых под постоянным контролем государства и Коммунистической партии. Для нейтрализации безналичной массы денег использовали изящную схему. Населению предлагалось приобрести свои квартиры в вечную наследуемую собственность за безналичный расчет через кассы Сбербанка. Участие в кооперативном строительстве, приобретение личного автомобиля вне очереди так же подразумевало безналичные расчеты. При этом суммы там фигурировали заметно выше среднего. От прямой приватизации так же отказались. Крупным предприятиям позволили создать кооперативные филиалы. А если вы захотели бы создать чисто коммерческое частное предприятие, то есть уйти в рыночную экономику, то вам пришлось бы начинать с нуля. Взять кредит или воспользоваться своими сбережениями, зарегистрироваться, снять помещение и развернуть производство. При этом налоги для начинающих были минимальными, близкими к нулю. А вот для сферы услуг и торговли налоги определили чрезвычайно высокими. Стимулировалось именно мелкосерийное производство, а не спекуляция. Тогда же, на первом этапе, был создан реестр предприятий, не подлежащих приватизации. Они сегодня составляют стратегический сектор советской экономики. Коллапса удалось избежать. Спрос стал расти очень стремительно, но удовлетворялся в рыночном секторе. Главное, что мы быстро поняли преимущество нашего экономического уклада.