Еремей Парнов - Последнее путешествие полковника Фосетта. Повести и рассказы

Вы, конечно, знаете об эррахуэсском лоцмане? Не знаете? Его чаще называют белым лоцманом. Но вовсе он не белый. Это уже матросская байка, легенда вроде Моби Дика. О нем много писали в разных журналах. Есть даже повесть, которая так и называется «Белый лоцман». Хорошая повесть, но автор целиком высосал ее из пальца, сочинил. И про Линдаля и про Кида. Он им даже имена другие дал, вымышленные. Уж кто-кто, я-то знаю! Я ведь учился в Оксфорде вместе с Персивалем Линдалем. И это путешествие на Черепашьи острова мы задумали вместе. Даже идея ультрагидрофона, который впоследствии построил Линдаль, - моя идея. Но ничего из нашего совместного путешествия не получилось.

Так уж вышло, что мы - Линдаль и я - одновременно влюбились в одну молодую особу. Не то чтобы между нами было какое-то ожесточенное соперничество, просто я отошел на задний план. И для той молодой особы и для Персиваля. Они вскоре поженились, а я уехал в Мельбурн и занял там место ординарного сотрудника Главной океанологической лаборатории. Но не обо мне речь.

Линдаль все-таки осуществил свою затею. Хотел бы сказать - нашу затею, но не могу… Скопив достаточно денег и оставив молодую жену у своих родителей в Глазго, он пересек океан и обосновался в Эквадоре. Конечно, у него была куча рекомендательных писем, конечно, он пустил в ход все свое личное обаяние и, использовав разные там светские связи, снарядил экспедицию. Впрочем, что это была за экспедиция? Маленький катерок с тесной, как ореховая скорлупа, каютой, несколько ящиков с консервами и пивом, два ружья и японские очки с комплектом ластов - вот и все, если не считать гидрофона, изрядного запаса сухих батарей и еще кое-какой мелочи. Катерок назывался «Галапагос». На утлом суденышке, под шикарным желто-сине-красным эквадорским флагом Линдаль вышел в Тихий океан.

Вы спрашиваете, поехал ли он один? Ну, конечно, один. С ним должен был отправиться какой-то местный учителишка, но в последнюю минуту он заболел или сделал вид, что заболел, и Линдаль отправился один.

Днем он управлял своим убогим «Галапагосом», а ночью, если не предвиделось непогоды, бросал якорь и укладывался спать. Прямо на палубе, накрывшись простыней и Южным Крестом.

В одну такую ночь Линдаль проснулся от яркого света. Белый луч прожектора пригвоздил «Галапагос» к поверхности океана, точно насекомое к доске гербария. Когда Линдаль поднялся, луч дрогнул и ушел чуть в сторону. Метрах в сорока от судна Линдаль увидел черный силуэт подводной лодки. Она ощетинилась пушкой и двумя тяжелыми пулеметами. На мостике стоял человек в поблескивающей зюйдвестке с рупором в руках.

- Что за судно? - спросил он по-английски, с едва заметным акцентом.

- Исследовательский корабль… Приписан к порту Гуаякиль… А кто вы, собственно, такие?

- Экипаж? - человек с рупором словно не расслышал вопроса.

- Кто вы такой и на каком основании устраиваете мне допрос в экстерриториальных водах?

- Отвечайте, или я потоплю вас!

Линдаль пожал плечами, пошарил в карманах и, найдя сигарету, закурил.

- Так сколько человек на вашем судне?

- Я один.

- Один?! - человек в зюйдвестке склонился над люком и что-то сказал. Посовещавшись с кем-то несколько минут, он вновь поднял рупор и крикнул:

- Сейчас мы навестим вас! Только не вздумайте брыкаться, иначе пойдете на дно.

От лодки отделилась шлюпка. Три пары весел ритмично ложились на воду. Шлюпка скользила по маслянистой световой дорожке легко и бесшумно. На задней банке чернел силуэт человека в зюйдвестке, рядом с ним сидел еще кто-то в фуражке с высокой вогнутой тульей.

Когда шлюпка стукнулась о борт «Галапагоса» и эти двое поднялись на палубу, Линдаль жестом пригласил их в каюту. Но там было слишком тесно, и они расположились под открытым небом. Тем более что палуба была освещена прожектором. Линдаль сразу понял, что это боши.

- Принесите судовые документы, - потребовал офицер в зюйдвестке.

Линдаль принес.

Боши начали внимательно просматривать судовой журнал. Взяв удостоверение личности Линдаля, они отошли на корму, где было посветлее, и стали о чем-то совещаться. До Линдаля долетали обрывки фраз, да к тому же он плохо говорил по-немецки. Все же он понял, что разговор шел о нем. Офицер в зюйдвестке в чем-то горячо убеждал другого, высокого худощавого блондина, но тот почему-то не соглашался.

Когда они вернулись к Линдалю, блондин спросил его:

- Вы англичанин?

Совершенно инстинктивно Линдаль понял, что не должен говорить правду. Шел 1939 год, и он понимал, что близка война.

- Американец. Мой дед покинул Германию и обосновался в Бостоне.

- Он был немец?

- Да.

Немцы переглянулись.

- У вас есть шлюпка? - спросил блондин.

Линдаль кивнул и указал рукой на правый борт.

- Отлично. Мы даем вам, - он взглянул на светящийся циферблат часов, сорок минут. Погрузите в шлюпку все самое необходимое и плывите к берегу.

- Как это - к берегу?.. - не понял Линдаль. - Ведь до материка свыше шестисот миль…

- А зачем вам материк? - рассмеялся офицер в зюйдвестке. - В судовом журнале значится, что вы держите курс на Галапагосские острова. Ну и плывите себе на здоровье. Каких-нибудь сто миль.

- Но… ведь это же просто убийство! - Линдаль все еще не мог понять, чего от него хотят.

- Ну! Поговори мне еще, свинья! Ты должен быть счастлив, что фатерлянду потребовалось такое жалкое корыто. Собирайся живо! Если через сорок минут ты не будешь в море…

Линдаль начал переносить провизию в шлюпку.

- Что там? - спросил офицер в зюйдвестке, указывая на ящик с пивом.

- Имбирное пиво.

- Оставь его здесь. Хватит с тебя бочонка воды. От пива в открытом море легко заболеть животом.

- Ружья можно взять? - спросил Линдаль.

- А зачем они тебе? - офицер протянул руку к бельгийской двустволке.

- Пусть берет, - сказал блондин.

- Ладно, бери, - махнул рукой офицер.

- Что это? - спросил блондин, когда Линдаль вытаскивал из каюты ультрагидрофон.

- Прибор для улавливания звуков, которые издают морские животные.

- Нашел о чем думать! - крикнул офицер в зюйдвестке. - Боишься не найти с рыбами общего языка?