Стив Альтен - Мег. Адская бездна

– И что было потом?

– Бенедикт – конъюнктурщик, он никогда не позволяет эмоциям взять верх над здравым смыслом. Он жутко разозлился на Энн, но решил с ее помощью преподать мне самый главный урок жизни: как обращаться с врагами. На следующее утро мы вылетели на его личном самолете в Англию. И вот во время полета он приказал одному из своих личных помощников, бывшему агенту КГБ, отвести Энн в отдельное помещение и там хорошенько ее оприходовать…

– Прямо у тебя на глазах?

– Нет, Сергей предпочитал приватность. Должно быть, он преподал Энн первый в ее жизни урок гетеросексуальных отношений. Когда мы уже летели над Атлантикой, Сергей привел Энн обратно. Руки у нее были связаны за спиной, все тело в синяках. Бенедикт вынул кляп у нее изо рта и велел передо мной извиниться. Никогда не забуду выражение ее глаз – это был взгляд загнанного животного. И вот когда самолет снизился до трех тысяч футов, Сергей открыл наружную дверь, а Бенедикт, схватив Энн за волосы, сказал мне: «Селеста, дорогая, всегда держи своих врагов при себе, чтобы в нужный момент от них было легче избавиться». Затем он сделал шаг назад и пинком вышвырнул Энн из самолета.

– Боже мой!.. Он убил ее? Вот так просто?!

А что, если она опять меня разыгрывает? Трудно сказать.

– Да, Джонас. Вот так просто. Хладнокровно, расчетливо и эффектно. Это мой опекун. Но если честно, я была польщена. Бенедикт в третий раз приходил мне на помощь. Энн преступила черту и заслужила смерть. Я даже помню, что подбежала к иллюминатору, чтобы увидеть, как ее тело ударится о воду, а затем крепко обняла Бенедикта. Ну? Что ты обо всем этом думаешь?

Джонас с трудом выдохнул:

– Даже и не знаю, что сказать. Похоже, у тебя было трудное детство.

– Возможно. Но, по-моему, трудное детство все лучше, чем трудные зрелые годы. Впрочем, не важно. – Селеста осушила бокал. – Как оказалось, Бенедикт так сильно разозлился на Энн исключительно потому, что сам меня хотел. На третью ночь он пришел ко мне. Начиная с этого момента наши отношения изменились. Я стала его доверенным лицом. Более того, он понял, что я унаследовала не только внешность своей матери, но и интеллект своего отца. Бенедикт стал моим личным наставником в суровой школе жизни. Днем он обучал меня методам борьбы в корпоративном мире под управлением мужчин, а ночью – искусству любви. И теперь я творение Бенедикта Сингера.

– А он разрешает тебе встречаться с другими мужчинами?

– Я трахалась с другими мужчинами, если ты это имеешь в виду. Но исключительно ради бизнеса. Бенедикт – собственник, он делится своими игрушками, когда может получить что-то взамен. – Селеста посмотрела на Джонаса с грустной улыбкой. – Если тебя это интересует, я еще никогда не была влюблена. Не представилось случая.

– А почему ты поменяла фамилию на Сингер?

– Идея Бенедикта. Он знал, что Селесту Сингер мужчины будут уважать больше, чем Селесту Алексееву. – Она сделал знак официанту принести еще мартини. – Ну а теперь твоя очередь говорить. Я слышала, до происшествия с глубоководным аппаратом военно-морских сил ты считался одним из лучших гидронавтов мира. – (Джонас наградил ее ледяным взглядом.) – Дорогой, ты нас недооцениваешь. Прежде чем согласиться на покупку Института Танаки, мы провели тщательную проверку всех его высших должностных лиц. Ты удивишься, когда узнаешь, какой информацией мы обладаем.

– Это было в другой жизни. Я давно покончил с карьерой гидронавта.

– Я только что поведала тебе свои самые страшные тайны. А теперь я хочу знать: что стало с тем амбициозным пилотом глубоководных аппаратов, которого я в семнадцать лет впервые увидела по телевизору?

– Господи, вот теперь я реально чувствую себя стариком!

– Ну давай же!

Джонас наклонился вперед:

– Примерно одиннадцать лет назад я пилотировал трехместный глубоководный аппарат военно-морских сил. Погружение в Марианскую впадину на глубину семь миль проходило под грифом «Совершенно секретно». Я тогда очень устал, ведь это стало моим третьим погружением за неделю. Я не хотел спускаться во впадину, но меня некем было заменить. Это было очень долгим пятичасовым погружением в полной темноте, когда мысли начинают блуждать. Помнится, я тогда смотрел в черную пропасть в нескольких тысячах футов от океанского ложа, когда у меня перед глазами возникло белое сияние, которое затем исчезло. Двое ученых, находившихся вместе со мной на борту аппарата, ничего не заметили. Я продолжил наблюдение, и тут совершенно неожиданно буквально из ниоткуда возникла чудовищная белая голова…

– Мегалодон?

– Тогда я еще не имел ни малейшего представления о существовании мегалодона. И понимал лишь то, что нас ждет неминуемая гибель. Поэтому сбросил балласт и начал экстренное всплытие. При подъеме к поверхности что-то случилось с титановой сферой, где находился экипаж, и произошла разгерметизация. Один из ученых получил травму головы с разрывом сосудов головного мозга; он истек кровью еще до того, как мы поднялись на поверхность. Второй ученый умер в лазарете. Три недели я провалялся на больничной койке, а затем для оценки моего психического состояния меня перевели в палату для душевнобольных. Где я и познакомился с Маком.

– И поэтому ты решил сменить область деятельности?

– Да. Следующие семь лет я посвятил попыткам доказать всем вокруг и себе в том числе, что подобное существо действительно обитает во впадине и что это не было аберрацией сознания на глубине, как уверяли военные. Итак, я бросил любимое дело – пилотирование глубоководных аппаратов – и стал палеобиологом.

– Но ты вернулся во впадину. И доказал свою правоту.

– Я поступил опрометчиво. Позволил самолюбию и чувству возобладать над здравым смыслом. Мегалодон там или не мегалодон, но в любом случае совершать погружение на одноместном подводном аппарате было верхом легкомыслия. Меня уговорил Масао Танака. Я должен был сопровождать его сына в Марианскую впадину, чтобы достать поврежденную станцию ЮНИС. Да, я позволил себя уговорить… Черт, по правде говоря, я сам хотел туда спуститься!

– И там ты снова встретился с этой тварью.

– Двумя. Первая напала на нас, убив сына Танаки. Но затем запуталась в тросе манипулятора, а экипаж надводного судна, который был не в курсе, стал вытягивать его на поверхность. А потом появилась вторая тварь, самка, более крупная. Она начала пожирать своего партнера, поднимаясь наверх через слой ледяной воды в потоке горячей крови мертвого самца.

– Мать Ангела?

Джонас кивнул:

– Попытка поймать мегалодона, вместо того чтобы его убить, стала самой большой ошибкой в моей жизни.

– Чепуха! Если бы не ты, у нас бы не было такого звездного аттракциона. Ты в ответе за самое грандиозное шоу планеты.