Стив Альтен - Мег. Адская бездна

Это был великолепный ад.

Остановившись перед прозрачной стеной, Бенедикт широко раскинул руки, его изумрудные глаза торжествующе сверкали. Бенедикт упивался своим триумфом.

– Я хозяин своей судьбы, капитан своей души. Veni, vidi, vici, – прошептал он. – Пришел… Увидел… Победил.

-Доктор, быстрее. Он проснулся.

По-прежнему зажатый в тисках кошмара, Джонас сел на кровати, вырвав из рук трубки капельниц. Он попытался закричать, но крик застрял в горле.

– Нам срочно требуется помощь! – позвала медсестра.

В палату опрометью вбежал ординатор. Вдвоем с медсестрой они сумели привязать запястья Джона к поручням кровати.

Доктор, проверив капельницу, ввел препарат прямо в трубку.

Джонас почувствовал, как тело наливается свинцом. Он откинулся на спину и, прикрыв глаза, уставился на медсестру.

Внезапно перед ним возникло мужское лицо. В правый глаз, а потом в левый направили тусклый луч света. Джонас попытался было протестовать, но снова провалился в небытие.

Когда Джонас открыл глаза, палата была залита солнечным светом. На левую ногу давила жуткая тяжесть. Он попытался ее сбросить.

И тотчас же возникло ощущение, будто в ногу воткнулась тысяча острых ножей, каждую клеточку тела пронзала дикая боль. Джонас бился в агонии на кровати, давясь каким-то застрявшим в горле предметом.

– Держитесь. – У изголовья появился доктор. – Давайте-ка вынем интубационную трубку. Когда я досчитаю до трех, сделайте сильный выдох. Один… два… три…

Застрявший в горле предмет сразу выскочил. Поперхнувшись, Джонас начал жадно хватать ртом воздух.

– Что… – прохрипел Джонас, слова застревали в саднившем горле.

– Прямо сейчас старайтесь помолчать. Вы в больнице. На вас напала акула. Нам удалось спасти вашу ногу, однако вы потеряли много крови.

Джонас почувствовал приступ дурноты, закрыл глаза и сделал несколько быстрых вдохов, затем попытался сесть.

– Погодите, давайте я вас освобожу. – Врач развязал кожаные ремни, стягивавшие запястья Джонаса.

Сев на кровати, Джонас бросил взгляд на туго забинтованную левую ногу.

Врач показал на цепочку проступивших на марлевой повязке влажных красно-оранжевых пятен.

– Когда вас привезли, у вас были дырки в ноге глубиной два-три дюйма. Начиная с середины бедра и до щиколотки, – сказал врач. – По-моему, мы насчитали двадцать один след от зубов, на которые пришлось наложить сто восемьдесят три шва, причем десять из них – на бедренную артерию. По идее, вы должны были умереть от кровопотери.

– Мак? – прошептал Джонас.

– Ваш друг? Да, он спас вам жизнь, пальцами зажав артерию. Мы уже три дня даем вам антибиотики, чтобы предотвратить инфекцию. Акульи зубы – это рай для микробов.

– Три дня?

– Все самое худшее теперь позади. Вас выпишут завтра утром. Боль начнет ослабевать примерно через неделю. Но до этого времени – болеутоляющие, постельный режим и костыли, если захотите передвигаться. И настоятельно советую: по крайней мере два месяца держаться подальше от воды.

Появившаяся в палате сестра протянула Джонасу стакан воды:

– Ваш друг уже в коридоре. Кроме того, внизу вас дожидается не меньше десятка репортеров. Но сейчас, пожалуй, не стоит с ними разговаривать. Вам необходим полный покой.

– Только Мак, – прохрипел Джонас.

Жестом пригласив Мака войти, врач покинул палату. Мак присел на край кровати. Вид у него был измученный.

– Привет, мудила. – (Джонас улыбнулся.) – Выглядишь дерьмово. Как ты себя чувствуешь?

– Как швейцарский сыр. – Джонас вяло пожал протянутую ему руку. – На сей раз я у тебя в неоплатном долгу.

– Ну да, ну да. Запишу на твой счет.

– Мег?

– Уплыл. – Мак протянул Джонасу выпуск газеты трехдневной давности. Джонас бросил взгляд на первую полосу.

МОНТЕРЕЙ. Пойманный четыре года назад Carcharodon megalodon , доисторический родственник современной большой белой акулы, длиной 72 фута и массой 62 000 фунтов, вчера проломил стальные ворота, запиравшие этого монстра в лагуне Океанографического института Танаки. Остолбеневшая толпа в 10 000 человек наблюдала, как Ангел стремительно покинула бассейн и скрылась в Тихом океане. Но как только акула освободилась, Джонас Тейлор, склонный к полемике палеобиолог из Океанографического института Танаки, сумел пометить монстра гарпуном с передатчиком. В настоящее время руководство института отслеживает мегалодона, который, похоже, направляется на север вдоль калифорнийского побережья.

Реакцией властей штата на побег мегалодона стало закрытие всех пляжей Монтерея и запрет маломерным судам выходить в море. (Более подробный обзор событий представлен на полосе 6А.)

Отложив газету, Джонас уставился в потолок.

– Кстати, – улыбнулся Мак, – они почему-то считают, что именно тебе удалось пометить акулу. Эй, Джонас…

– А? Прости, Мак. Что ты сказал?

– Что, черт возьми, там, внизу, с тобой приключилось?! Все эти большие белые акулы… Что они забыли в нашем канале?

Джонас закрыл глаза:

– Я понял, почему Ангел стала такой возбужденной. И знаю, почему она вырвалась на волю.

– Я тоже. Она проголодалась и, должно быть, учуяла аппетитный запах проплывающих мимо китов.

– У Ангела начался эстральный цикл, – покачал головой Джонас.

– Эстральный цикл? Ты хочешь сказать, что-то вроде течки? С чего ты взял?

– Большие белые акулы. Они все были самцами. Она, должно быть, испускала очень сильный запах. Похоже, я невольно вмешался в их брачные игры.

– И эти жалкие двадцатифутовые самцы рассчитывали оприходовать такую самку?! – фыркнул Мак. – Блин, легче спарить чихуахуа с ротвейлером!

– Эти акулы ничего не собирались делать с мегом. Их просто-напросто привлек запах доисторической кузины.

– Ну и что нам теперь делать?

Джонас зажмурился:

– Ты должен достать оружие, способное остановить танк. Когда я чуть-чуть окрепну, мы выследим нашего маленького Ангела, а потом убьем.

– Ай! Будь оно все проклято!

Острая боль вырвала Джонаса из объятий ночного кошмара. Он откинулся на спину, перевел дыхание и оглядел окружающую его незнакомую обстановку.

Он не имел ни малейшего представления, где находится. К его крайнему удивлению, дверь в соседнюю комнату отворилась, и оттуда появилась Селеста Сингер в белой мужской рубашке на голое тело. Длинные ноги, шелковистая кожа.

– Доброе утро, – сказала она по-русски.

– А разве это утро доброе? Мой русский слегка хромает.

– Что есть, то есть. С тобой все в порядке? Ты кричал.

– Да. А что ты здесь делаешь? И вообще, где я?